Жало клинка подрагивало прямо у меня перед глазами. Хищно, жадно. Оно требовало моей крови. Оно мечтало пробить мой череп, вонзиться в мозг. Я почувствовал металлический вкус на языке, будто лезвие, скрошив зубы, уже вошло мне в рот. Противный вкус. Хотя сталь была прекрасной ковки, многослойной, можно бы сказать: дамасской, если бы на этой планете был Дамаск.
– Ну что, будешь брать?
Оружейник Яхмос крутнул кистью, и меч в его руке описа̀л быстрый круг, застонав от разочарования – он не получил свою жертву. Свою жратву. Голодная скотина!
Я развел руками:
– Не буду, дружище. К чему он мне? Я всего лишь наблюдатель. Да и длинён он для меня. У нас, знаешь, сказки есть, где всякие колдуны на подобных дрынах летают, только деревянных. Мне б лучше летающий.
Яхмос небрежно сунул эспадон в стойку к таким же красавцам, чьи клинки были украшены затейливой вязью, а рукояти обмотаны самой дорогой кожей.
– Не будет он… – проворчал, снимая фартук, и добавил громче, – дурак ты, Майк, а не наблюдатель. Это сегодня у тебя статус. А завтра всем плевать на него будет. И не факт, что не я первым приду тебя убивать. И чего ты не убрался отсюда?
Он топал тяжелыми босыми ступнями по полу мастерской, что-то перекладывал, открывал и закрывал ящики, полные смертоносного железа. В круглых глазах светилась настоящая любовь. Он проводил широкой ладонью по колчанам и прикладам арбалетов, будто гладил пушистые спинки домашних любимцев. Словно прощался с ними, отдавая в добрые руки. Последнее время его товар был самым ходовым в столице. Колокольчик на двери то и дело звякал, впуская очередного любителя острых кинжалов, длинных ножей, моргенштернов, а то и настоящих «зениток» – многозарядных арбалетов, установленных на подставке-вертушке и менявших угол наклона с помощью шестеренной передачи. Правда, к такой пушке нужен целый расчет, в одиночку не управишься, и стоит такая машинка ой как дорого, но желающих прикрыться с воздуха хватает – иной раз на «зенитку» сбрасываются целым кварталом, ставят на самой высокой крыше.
Я живу в двух шагах от мастерской оружейника, дружу с ним, пожалуй, год, а то и больше, и все это время вижу, как вооружаются соседи, обитатели окраин, приезжие. В его мастерскую и жители гор спускаются. И ни один не уходит с пустыми руками. Вот это меня удивляет: Яхмос продает оружие потенциальным врагам. И никого это не волнует. Сегодня они мирно торгуют, а завтра будут резать друг другу глотки. Война назначена и состоится строго по расписанию.
Колокольчик коротко блюмкнул: дверь плавно открылась. Фигура в темном плаще и надвинутой на глаза шляпе беззвучно перетекла через порог. Яхмос сморщил нос, принюхался. Слегка поклонился:
