1. Пролог
Пролог
- Воронцов Константин Андреевич, вы приговариваетесь к смертной казни. Но, учитывая запрос Научного департамента, казнь будет заменена на участие в эксперименте.
Судья с жирной, лоснящейся от пота, рожей усмехнулся. Мерзкой была эта усмешка, но Константин Воронцов встретил приговор, сидя, с немного равнодушным и отсутствующим видом. Он знал, что ему не выбраться, никакие апелляции ему не помогут. Общественное мнение было не на его стороне, как и общественный защитник в потасканном костюме, скучающий за столом возле клетки.
- Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, - продолжая скалиться, произнес судья, ставя финальную точку в громком процессе. - Вам все понятно? - Вершитель судеб в черной мантии уставился на Воронцова взглядом, полным брезгливого презрения, так смотрят на опустившегося бомжа, который уселся гадить под стеной новенького дома.
- Да, - ответил мужчина.
- Не слышу, - повысил голос судья.
- Да, - уже громче ответил Воронцов.
Судья вызывал у него рвотный рефлекс, жирный, с маленькими глазками, три подбородка надежно прикрывали шею, пальцы-сосиски стискивали планшет, по которому тот зачитывал приговор, а еще от него пахло потом.
- Хорошо, - сменив гнев на милость, обрадовался толстяк. - Вы мне противны, подсудимый, и ваш приговор не вызывает у меня ни малейшего сомнения. Вы убили пятерых достойнейших граждан нашего города и ответите за это по всей строгости закона. Вам есть, что сказать?
- С законом твой приговор не имеет ничего общего, жирный ты боров. Эти четверо «достойных» граждан, - Константин ухмыльнулся прямо в рожу судьи, которая после первых же слов подсудимого стала красной, как перезревший помидор, - убили девочку, насиловали и резали, резали и насиловали. И я не жалею о своем поступке.
Он повернулся к камере. Журналисты, допущенные на оглашение приговора, вели прямой репортаж и после его слов так растерялись, что забыли отключить трансляцию, весь процесс подсудимый молчал и смотрел прямо перед собой, говорил только, когда к нему обращались, отвечая «да» и «нет», и все привыкли, не ожидали подвоха. Поэтому, когда он толкнул речь, все немного опешили…
- Суки продажные, - продолжил Воронцов, видя, как к нему бегут конвоиры с электрошокерами, - будьте вы прокляты. Я убил сына видной шишки из правления корпорации «Экзотех», подонка, социопата, ублюдка и нелюдь, а еще его дружков, таких же упырей, оборзевших от безнаказанности. И представься мне такой шанс повторно, я бы убивал их снова и снова.
- Конвой, - краснея и покрываясь пятнами, наконец, заорал судья, что есть мочи, - увести, и объясните ему, как следует обращаться к официальному лицу.
