Генная инженерия спасла человечество от неминуемого голода. Вместе с тем, генетическая трансформация породила таких страшных чудовищ, которых не знала планета. Все чаще у людей рождались уроды: одноглазые, горбатые с костяным наростом на голове. Их либо убивали при рождении, либо тайком отправляли в глухие места. Бурную эволюцию животного и растительного мира человечество пыталось остановить, но тщетно. Ситуацию усугубила глобальная ядерная война за энергоресурсы и полезные ископаемые с выпадением радиоактивных осадков и образованием опасных зон. Радиация стала катализатором генных изменений всего живого на планете. Остаткам людей и разумным мутантам приходится сражаться за выживание в бушующем мутированном мире…

Удар ордана по толстой металлической сетке, надежно защищающей широкий двор от непрошенных летучих хищников, переполошил все большое семейство Ровиков. Хозяин выскочил из хижины с автоматом в руках и зорким оком обозрел бездонное небо. Гигантский орел уже успел взмыть высоко под курчавые облака, оказавшись в недосягаемости от прицельного огня. Скорее всего, огромную хищную птицу привлекла миникорова, лошак и несколько свиняк, бродящих по густой грязи у хлева. Ровик почесал затылок, медленно обошел и оглядел высокий железобетонный забор, защищающий хижину и обширный двор от крупных лесных хищников, и направился в горницу. Там, у русской печи, возилась его женка Досяна – высокая дородная женщина в летах. Душистый запах щей с лосятиной вызвал у хозяина приступ слюнообразования, и он с достоинством присел за длинный строганный стол в ожидании своей миски вкусной пищи. В широком проходе в спаленку уже жалось все его многочисленное одноглазое потомство. В этой большой семье кушать из миски полагалось только отцу и матери. Дети же, после завершения трапезы родителями, хлебали из одного объемистого чугунка большими деревянными ложками.
Лехан, самый младшенький из детворы, пыхтя, стал выносить деревянную кадку с ночными испражнениями, за что получил подзатыльник от старшего брата и поделом: опоздал с выносом – развонял горницу.
Отец строго посмотрел на притихших детишек единственным глазом, и погрозил большим уродливым пальцем:
– Борян! Уж осемнадцать годков стукнуло, а ума – ни на вошь! Усе надоть делать вовремя. В следующий раз получишь от меня ремня сыромятного. Корян, поди истопи баньку! Мы с матерью мыться будем, – проворчал хозяин и принялся за еду.
Мысли в лохматую голову Ровика лезли невеселые, и их даже не заглушали вкусные щи и он обратился к жонке: