Мы познакомились с Жез на работе. Наши отношения сложно было назвать дружбой. Нас объединила нелюбовь к людям. По иронии, наша работа заключалась в частом общении с ними. В сервисный центр я попала от безысходности. Мои отклики на другие вакансии игнорировались, а скорая участь по поеданию только картошки привела меня к такой судьбе. Жез устроилась по собственному желанию.
Я не была склочной. Точнее, я никогда не вступала в прямой конфликт, даже если мне что-то не нравилось. Иногда я жаловалась на противных клиентов Жез во время перерыва, и то, я проверяла, чтобы двери точно были закрыты, и нас никто не подслушивал. Меня вгоняло в ступор, даже когда собеседник начинал говорить чуть громче, чем обычно.
Жез была моей противоположностью. Она не боялась отстаивать свою позицию. Звучным голосом она оглушала всё вокруг. Каждое слово – раскаты грома, которые предвещали за собой зловещую бурю. Тут любому будет сложно спорить о том, насколько тебе не понравился утюг, появлялось лишь одно желание – поскорее уйти.
Жез была красива, и это тоже было её оружием против недовольных клиентов. Она заплетала в чёрные шёлковые волосы серебряную ленту. Носила только платья от дорогих брендов. У неё всегда был кошелёк с монетами на удачу. Восточный разрез глаз привлекал своей загадкой, но, встретившись с её взглядом, ты начинал, будто утопать в темноте, которая всё сильнее и сильнее затягивала за собой в омут. Я упрямо старалась смотреть только на свои руки, когда находилась рядом с Жез.
Жез редко улыбалась, чаще это напоминало оскал. Губы оголяли её длинные клыки, когда она начинала разговор об очередном лакомстве. Кажется, только качественно приготовленный кусок мяса вызывал у неё хоть какую-нибудь эмоцию.
Она напоминала мне хищную птицу, которая в любой момент могла броситься за своей жертвой. Ведь у Жез были даже «птичьи когти». Кольца из меди длинные и заострённые на конце, она носила их каждый день, все десять, они покрывали пальцы до их сгиба. Жез когтями разрезала бумагу и, если понадобится, то и обычную ткань. Она рассказывала, что и на коже её когти оставляли глубокие шрамы. Мне не очень хотелось знать, как она это поняла.
