Византия. Константинополь. 987 год н. э.
Лёгкое дуновение восточного бриза вместе с красотою восходящего солнца было умиротворяюще волшебным. Лето только начиналось, и парящие в небе буревестники изредка врезались в гладь Мраморного моря. Устремляясь с добычей в направлении гнезда, эти чёрно-белые птицы-самцы несли мелких рачков и рыбу ожидавшим их самкам. Примерно через месяц, когда птенцы появятся на свет, самки буревестников смогут самостоятельно добывать себе пропитание, и тогда забота о кормлении потомства будет поделена между родителями.
Всё это уже больше часа наблюдал человек. Он сидел на балконе второго этажа своего дворца в мягком кресле, вытянув ноги и положив их на бархатный пуфик. Император Василий Второй находился на одиннадцатом году правления некогда могущественного государства. И хотя наследие Великого Рима ещё позволяло сохранять репутацию и внушать врагам неподдельный страх перед Византийской империей многие сотни лет, последние события всё больше и больше омрачали настроение императора. Немудрено, что сегодняшним утром молодой автократор1, наблюдая за естественным ходом вещей дикой природы, испытывал некоторую зависть к простой гармонии окружающего мира.
Казалось, прежде перед ним не возникало таких ситуаций, которые можно было бы назвать неразрешимыми или тупиковыми. Решение практически любого вопроса можно было либо отложить, либо находился человек, способный взять на себя ответственность за это решение. Так был подавлен мятеж Варды Склира – командующего восточными армиями империи.
Варда Фока вызвался покарать бунтовщиков, и молодой император даже не сомневался в успехе своего военачальника. Одно только имя этого закалённого в боях стратега внушало трепет и уважение в рядах его армии. Месяц тому назад известие, что Варда Склир повержен, было воспринято Василием Вторым как нечто само собой разумеющееся. Император находился в этот момент на заключительных весенних скачках, где его любимая арабская лошадь Циклон в очередной раз имела все шансы на неоспоримое первенство.
Когда-то предки молодого императора построили грандиозный ипподром как часть дворцового комплекса, в который был прямой переход из личного императорского дворца в ложу для высокопоставленных персон. И азарт к скачкам всегда был в разы привлекательнее, нежели тактическая «игра» в тасование своих войск на территории Византии и за её пределами. Военачальники империи видели равнодушие и апатию к защите своих земель со стороны наследника великих правителей Византии. А ещё они связывали малодушие Василия Второго с разгромом своей армии болгарами около 10 лет назад.
