Она прожила в этом городе жизнь. Сегодня он убил её.
Она лежала посреди тротуара, раскинув руки. Текла кровь. Выла сирена скорой помощи. Медленно падал снег. А город возвышался над сбитым телом, проглатывая пар её последних вздохов. Значит это… Конец?
Вот и всё. Сказать больше нечего. Жизнь… Было бы чему проноситься перед глазами в последние секунды. Умираешь, а вздохнуть не о чем. Какая всё-таки досада.
Очнулась она на том же тротуаре. Просто открыла глаза, совершенно ничего не чувствуя. Та же зима… Тот же снег… Только город стал иным.
Она смотрела и не узнавала. Того маленького кусочка неба и пары крыш, что различали её глаза, было достаточно, чтобы их не узнать. Неужели такое бывает?
Несколько минут она глядела вверх. Лишь для того, чтобы осознать – вот она, здесь, лежит на тротуаре, смотрит в небо, и продолжает идти её время. Не так просто вновь обрести эту мысль, когда только что с ней простился.
Совершенно ничего не понимая, она рывком села на земле. Да, это всё ещё она. Без сомнений. Ещё помнит, ещё чувствует себя до самых кончиков пальцев. Ещё бьётся в груди её… Она резко спохватилась.
Оглядывая себя, она заметила разительную перемену.
– Это… Уже смерть? – невпопад вырвалось у неё.
– Нет, – отозвался прохожий, случайно услышавший её слова, – Ты горишь. Значит – живая.
Действительно, девушка горела. Она даже встала с обледеневшего тротуара, чтобы лучше осмотреть себя.
В целом, всё осталось как прежде. За исключением нескольких деталей. Всё её тело покрывали узоры инея, и оттого кожа приобрела волшебный, голубоватый оттенок. А в груди… Горел огонь.
Складки одежды, плоть, артерии и вены – всё это в верхней части груди превратилось в прозрачный лёд. И внутри… Полыхало настоящее пламя. Из алого в рыжий, его всполохи танцевали, что за слоем голубовато прозрачного льда казалось особенно хрупким и завораживающим.
Можно было принять это за бред. За феерические, запутанные галлюцинации, что преподносит мозг перед смертью, но… Всё казалось слишком реальным.
Осознав себя в мире, теперь она могла осознавать мир. Знакомая улица выглядела иначе. Ночь рассыпалась над городом огромным звёздным небом, иссиня-чёрным и завораживающим. На нём теснилось столько звёзд, что казалось, кто-то щедро, с любовью разбрасывал их здесь. Переполненные небеса вздыхали тяжело и удовлетворённо, впечатлённые масштабом собственной красоты.
Ночь покрывала такой же тёмный, в синеватой мгле город. Облепленные инеем дома скукожились и подрагивали. Редкие золотые огни горели в провалах окон. Все здешние здания казались отдалённо знакомыми, ведь она видела их бесчисленное количество раз. Но эти другие.