Мама
Тонкие, невесомые пластины Экранов, затемненные, но отчего-то все равно чуть переливающиеся по бокам, несмотря на все старания Системы, раз за разом, невольно или, быть может, нарочно, отвлекают на себя мой усталый взгляд. Вокруг глаз на припухшей, покрасневшей коже тугая пленка соли высохших слез. И из-за нее, из-за этого мешающего тянущего ощущения я каждый раз невольно отвлекаюсь, когда пытаюсь мельком посмотреть в сторону. Туда, за черные рамки кадров старого видео.
– Видео, пф-ф, архаичное слово.
Как же оно умудрилось сохраниться в Памяти матери?! Кажется, она снимала его на то, что теперь лишь немногие смогут назвать фотокамерой.
– Да-да.
Губы невольно улыбаются.
Я помню… Даже тогда в моем детстве она была настоящим раритетом. Толстая плоская коробка из металла и пластика, гладкое стекло экрана, чуть подернутое сетью едва заметных царапин, загадочный глазок камеры, концентрически неподвижный и будто подмигивающий тебе из своей бирюзово-голубоватой глубины, кнопки и изгибы. Тонкие сильные пальцы мамы, обхватывающие скользкие бока, так что белеет кожа под розовыми пластинами ногтей.
Она снимает, как я сижу на пляже у самой кромки прибоя и рисую на мокром охристом песке пухлым пальчиком незамысловатые детские картинки. Вот неровный круг солнца с расходящимися палочками-лучами, вот кучерявое облако, а это – наш маленький дом…
Вдруг… Пш-ш-ш…
Накатывает волна, пенится, приятно окутывает влажной пеленой мои вытянутые ноги, унося из-под них струйки переливающегося от воды песка, кусочки похожего на кляксу солнца и квадрата домика. Все исчезло, но я в восторге – можно рисовать сначала.
А мама продолжает снимать. Ее руки подрагивают, и иногда на самых границах кадра появляются размытые, темные со светящейся, розоватой окантовкой подушечки пальцев. Камера движется, я вижу ее ноги: загорелые и стройные, с длинными, в меру широкими ступнями и аккуратными, от большого к мизинцу, пальцами, погруженными в вязкий песок.
Мое дыхание перехватывает, по щекам опять текут слезы. На огромном Экране медленно проплывает мимо панорама полупустого пляжа с кричащими чайками и далекими темными скалами, а затем вновь показывается мое детское, беззаботно улыбающееся лицо. Камера качается… Я хмурюсь от боли, зная, что сейчас услышу… Среди шума волн и ветра мамин голос, она зовет меня по имени.
– Юрген!
Запись обрывается.
– Мама…
Экран гаснет. Я задыхаюсь.
Проходит минута, прежде чем синтетический голос Системы, вкрадчивый, обволакивающий и заботливый, он вновь подстроился под мое состояние, предлагает создать Мгновение.
