На горизонте солнце, подобно величественному огненному диску, медленно погружалось в объятия заката, скатываясь к горизонту. Его последние лучи, словно кисти невидимого художника, окрашивали небо в богатые оттенки алого и золотого, создавая завораживающую панораму, словно небеса вспыхивали от скрытого внутри огня. В тихой деревушке Каге, укрытой среди ласковых рисовых полей, подобно зеленому океану, и окруженной высокими бамбуковыми рощами, начинал царить вечерний покой, предвещая сон. Шелест листьев, легкое дуновение ветерка и пение вечерних птиц создавали атмосферу умиротворения, но для юной Мэй, дочери простого крестьянина, это было лишь затишье перед надвигающейся бурей.
Она сидела на крыльце своей скромной хижины, наблюдая, как последние лучи солнца нежно ласкают вершины деревьев, вырисовывая причудливые тени на земле. Ее хрупкое тело, изящное и тонкое, словно сотканное из света и воздуха, гармонично вписывалось в идиллическую картину, словно она была частью этого прекрасного мира, его воплощением, как хрупкая ветвь цветущей сакуры, готовая вот-вот раскрыть свои бутоны, являя миру свою нежность. С длинными черными волосами, спадавшими мягкими каскадами, обрамлявшими нежное лицо, и глазами цвета утреннего тумана, в которых таилась загадка, она выглядела задумчивой и утонченной.
Обычная, на первый взгляд, жизнь Мэй хранила в себе загадку. Что-то таинственное и притягательное скрывалось за повседневной рутиной. Эта тайна, как будто спрятанный клад, манила её в неизведанные дали, но в то же время вызывала тревогу, словно предчувствие чего-то важного, что вот-вот должно было случиться и перевернуть всё с ног на голову.
В вечернем воздухе, наполненном сладким запахом цветущей сакуры и шёпотом листьев, витала атмосфера перемен. Мэй чувствовала, как её сердце начинает биться чаще, предчувствуя нечто новое, что должно было ворваться в её спокойную жизнь и навсегда изменить её судьбу. Будто что-то должно было случиться, и это "что-то" уже совсем близко.
Мэй обладала редким и загадочным даром. Она могла видеть и слышать духов природы, тех невидимых обитателей, что наполняли мир своей жизнью и тайнами, тех, кто был невидим для большинства, но открывался ей. Шепот ветра в бамбуковых зарослях, звучащий словно тихие речи древних мудрецов, мелодичный звон ручьев, бегущих по камням, словно вечная музыка, мерцание светлячков в ночи – все это было для нее не просто звуками или движениями.
Но в деревне, где традиции самураев были столь же незыблемы и крепки, как горные вершины, этот дар был бы воспринят как проклятие, как знак чужеродности и угрозы, вызов устоям.
