Когда колеса дребезжащей и бывшей некогда белой нивы свернули на улицу Советскую, ее водитель, грузный, начавший седеть мужчина, звучно выругался и выкинул окурок в окно. Валерий Михайлев проехал еще несколько метров и остановил автомобиль. Почесывая отросшую кудрявую бороду, он впервые за долгое время оглядел маленький шахтерский городок, в котором прожил немалую часть своей жизни и откуда бежал, когда первые бомбы стали достигать своих целей. В салоне автомобиля играла старая добрая Ария, удивительно точно подчеркивая весь драматизм увиденного – большей части Антрацита уже не существовало…
Смотри, близится финал,
Этот век все силы растерял,
Словно старый зверь, раненый зимой.
Вокруг кладбище надежд,
Вечный страх и торжество невежд,
Будущего нет здесь у нас с тобой…
Разрушенные страшными бомбежками пятиэтажки, высыпав свои внутренности во дворы и на проезжую часть, застыли изувеченными войной мертвыми остовами. Порывистый знойный ветер гнал из руин, закручивая в спирали, бледно фиолетовую пыль. В немыслимых позах повсюду лежали останки жителей в опаленной истлевшей на них одежде, с торчащими наружу костями, источающие ни с чем не сравнимый затхлый смрад, заглушающий даже запах бензина в салоне авто. Валерий отвел глаза – сердце добряка обрывалось, замечая среди обломков детские тела. Он до конца отказывался поверить сводкам новостей, что кто-то мог внезапно прервать жизни такого количества невинных. И вот теперь он сам наблюдал последствия жуткой резни.
О, веры больше нет,
Смыт надежды след,
Ни любви, ни жизни.
О, скоро грянет гром
В небе голубом,
Словно горькой тризны звон…
Валерий скривился, выключил магнитолу и плотнее задвинул оба окна в автомобиле. Что поделать, он знал куда направляется – Антрацит был пограничным городком, а для путешествия в Дикое поле, любому страннику нужен хороший запас провианта и самого необходимого. Человек с щемящей тоской оглядел развалины, выискивая уцелевшие постройки. Не один город буферной зоны, в которых побывал Валерий, не был настолько разрушен как Антрацит, и пусть в этом не виделось особой надобности, путник решил сделать крюк и заехать в родное место.
«Да ладно, не может быть так легко!» – воскликнул мужчина, приметив через несколько минут среди руин здание супермаркета, называвшегося в его бытность «Россия», по счастливой случайности пережившее бомбежку. «По любому, сегодня мой день!» – мужчина облизнул губы и отложил бинокль. – «Может быть, мародеры еще не все оттуда выволокли?». Падким на чужое горе Валерий не находил оправдания, себя же предпочитал называть «охотником за сокровищами». Огибая крупные куски бетона и арматуры, кроша стекло и кости погибших, нива медленно двинулась вниз по склону в сторону засыпанной мусором прямоугольной уродливой постройки. Дозиметр, встроенный в костюм путника, молчал, и мужчина, уже было потянувшийся за защитной маской, одернул руку.
