Медитация
Безымянный выкатил Honda Gyro Canopy из подъездной тени. Утро висело сырым тряпьем над серыми коробками хрущовок. Движок кашлянул сизым дымом, ожил неровным сердцебиением. Пятьдесят кубов. Пятьдесят граммов свободы на бензиновом дыхании.
Он ехал. Город отползал за спину, как больная собака. Асфальт под колесами – черная река с островами заплат. Ветер, холодный и наглый, лез в рукава, трепал бороду – живой. Небо над ним было огромным, выцветшим до бледной синевы, прошитым облаками – порванной ватой на ране света. Тишина в гуле. Вот она. Медитация на скорости. Двигатель не врет. Он едет. Газуешь – летишь. Сбрасываешь – плывешь. Истина проще гаечного ключа.
Свернул. Грунтовка уходила в поле. Gyro подпрыгивал на кочках, резина шуршала по пыльной коже земли. Остановился. Рык мотора схлопнулся – и тишина обрушилась. Словно мир набрал полные легкие. Луг. Огромный, пьяный от солнца. Зеленая шкура земли, пробитая алыми маками – капли крови. Васильки – осколки неба. Ромашки – слепые солнца. Красота. Голая. Без ярлыков. Анархия роста. Никто не спрашивал разрешения. Проросли. И все.
Он сел. Трава приняла спину. Земля пахла древней силой – пылью, корнями, жизнью. Солнце лизало лицо. Закрыл глаза. Ни бабок. Ни холодильников. Ни пропусков. Только поле. Только ветер. Только я. Безымянный. Никто. Все.
Открыл глаза – танцоры. Бабочки. Белые призраки. Желтые огоньки. Порхали над цветочным морем. Без плана. Без цели. Танец ради танца. Крылья трепетали – ловили ветер, свет, миг. Одна – белая, с черными прожилками, как карта иных миров – села на ржавый ободок Gyro. Крылья медленно открывались-закрывались. Дыхание невесомости. Свет просвечивал сквозь тонкую пленку жизни – хрупкую, вечную. Поднес палец – грубый, в масле. Бабочка шагнула на него. Легчайшая тяжесть. Доверие. Он замер. Дышал через раз. Потом – легонько тряхнул рукой. Существо взметнулось вверх. Кружок над головой – золотой ореол в лучах – и растворилась в зеленом мареве. Лети. Просто лети. Пока крылья держат ветер.
