Дисклеймер
Все персонажи, имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны.
Высказывания и поступки героев представляют собой художественный вымысел, не отражают позицию автора по религиозным, историческим, политическим, расовым, культурным аспектам и ни при каких обстоятельствах не служат манипуляторным или иным подобным целям.
Текст содержит ненормативную лексику, сцены половых актов и актов насилия.
Ограничение по возрасту: 18+
Глава 1. Список Коломийца
Мне не посадить этот «самолет».
Но я смогу оставить после себя «черный ящик»…
– Валерий Александрович, когда вы в последний раз видели жену?
Глеб Евгеньевич Коломиец больше был похож на персонажа фильмов Гая Ричи, чем на московского следователя: жилетка «Gant», рубашка «smart cotton», лицо без алкогольных подглазий, пальцы не протравлены никотином.
– Две недели назад.
– А почему не подали заявление раньше?
– Мы сейчас… пока… – подходило слово «расстались», но я не смог его произнести. – Мы пока… не жили вместе.
– Разошлись?
«Разошлись» хуже, чем «расстались». Расстаются на время. Расстаются, чтобы снова быть вместе. А «расходятся» в море корабли, случайно встретившись на разных курсах.
– Да нет…
– Родственников и друзей обзвонили?
– Пока нет.
– Почему?
– Не знаю… Не успел.
– А вы знаете, куда она могла поехать? К кому?
– Поехать? К кому?
– Возвращаемся к первому вопросу. Родственники, друзья, к которым она могла уехать, не предупредив вас?
«Не предупредив вас…»
Иногда в самом начале разговора чувствуешь, что собеседник против тебя.
– Нет… Не знаю.
– Хорошо. Какой у нее круг?
– Круг?
– И снова к первому вопросу… Знакомые, друзья, родственники?
«Точно, против меня!»
– Психотерапевт Борис.
– Добрó. – Пальцы Коломийца, как будто c невидимыми присосками, пробежали по клавиатуре. – Еще?
– Сусанна, бывший тренер по пилатесу.
– Добрó. – Опять бегающие пальцы-присоски. – Кто-то еще?
– Может, бывший муж?
– Может… Вы меня спрашиваете?
– Да нет…
Присоски замерли, повисла пауза: по десятибалльной шкале неловкости – на шесть-семь.
Я стал разглядывать фотографии на стене. Рядами висели портреты мужчин с лицами Ивана Поддубного, но не с атлетическими фигурами, а с грушевидными. Выше «груш» висел кто-то в аксельбантах, с кавалерийскими усами – похож на Байрона, но не с восторженными глазами, а с хитрыми и колючими.
– А кто это? – спросил я.
– Кочубей, первый министр внутренних дел.
– А остальные?
– Сотрудники отделения полиции. Это повесил мой предшественник: любил командный спорт и чтил историю министерства.
«А я ненавижу командный спорт, а тем более – министерство», – хотел сказать я, но вместо этого: