Глава 1. Пепел над Городцом
Я вернулась с охоты поздно. Слишком поздно.
Солнце уже клонилось к лесу, окрашивая небо в цвет старой крови – тусклый, почти чёрный багрянец. За спиной тяжело болтался заяц, убитый ещё до полудня, и пара куропаток, подстреленных на закате. Лук натёр плечо до мозолей, а в горле першило от дыма – не от костра, нет. От чего-то другого.
Я почувствовала это ещё за полверсты до села.
Воздух был неправильным. Не свежий, не сырой от болотца за холмом, не пахнущий дёгтем, копчёной рыбой и глиной. Он был мёртвым. Пустым. Как будто земля задержала дыхание.
Я ускорила шаг. Потом побежала.
Когда вышел на пригорок, откуда обычно видно наш городец – низкие тыны, дымок над кухнями, детей у ручья – там ничего не было. Только чёрный столб, медленно разворачивающийся над пепелищем. Ветер нес пепел прямо мне в лицо. Я не закашлялась. Не закричала. Просто остановилась. Стояла так долго, что заяц на плече начал течь талой кровью.
Наше село сожгли.
Не напали. Не разграбили. Сожгли.
Тыны рухнули внутрь, как будто их сначала подпилили, а потом подожгли снаружи. Хижины – одни угли. Колодец завален обгоревшими брёвнами. У ворот – тела. Не все. Кто-то их унёс или спрятал. Но те, что остались… я узнала Лукерью по лоскуту на рукаве. Она вчера ещё дарила мне ленту из льна – «на свадьбу», смеялась. А теперь лежала лицом вниз, с топором между лопаток.
Я не подошла. Не могла. Ноги будто приросли к земле. В ушах стоял звон – тонкий, как от удара в железный котёл. И в этом звоне я слышала всё: хруст брёвен, визг детей, хриплый смех чужаков. Всё это уже прошло, но звучало так, будто происходило сейчас.
– Марфа…
Голос вырвал меня из оцепенения. Я обернулась.
Из-под обгоревшего навеса пчельника выполз старый волхв Гостомысл. Его белая борода была в саже, руки дрожали, а глаза… глаза горели, как угли в печи. Он тащил за собой мешок – не с зерном, не с травами. Там что-то шевелилось.
– Подойди, – прохрипел он. – Быстрее.
Я сделала шаг. Потом второй. Третий – уже бегом.
Он упал на колени, когда я подоспела. Выпустил мешок. Из него вывалилось что-то маленькое, завёрнутое в тряпки. Ребёнок. Мальчик. Не наш – я бы знала. Но он дышал.
– Это сын князя из Велесовой Стражи, – выдавил Гостомысл. – Его мать убили первыми. Я спрятал его в пчельнике. Пчёлы… не тронули. Словно знали.
– А мои? – спросила я. Голос вышел чужим. Плоским. Без боли. Без страха. Просто вопрос.
