Малките камъчета преобръщат колата (Болгарский)
Маленькие камешки переворачивают повозку.
– Вот скажи мне, ты, да, ты, который сидит прямо передо мной: если бы тебя ранним утром оторвали от любимого занятия, оглушили ударом по голове и, надев на голову какой-то мешок, везли бы куда-то, то как бы ты себя повёл, м?!
Ответом было лишь молчание и тихий звук покрышек трущихся об асфальт. Я чётко слышу дыхание сидящих рядом и напротив меня мужчин, даже сквозь мешок чувствую запах их вчерашнего перегара и дешёвых сигарет, выкуренных, скорее всего, перед тем, как нарушить воскресный покой спального района города. Пусть и наспех перевязанная, но простреленная нога с застрявшей в ней пулей причиняет если не боль, то явный дискомфорт – хотя бы кровь не идёт. Руки, закованные в наручники, начинают потихоньку затекать без движения. Машина резко затормозила, и моя челюсть встретилась с каменным плечом охранника, сидевшего рядом.
– Больно! Уже приехали?
И вновь молчание. Где-то вдалеке раздался визг шин, женский крик и скрежет металла. Пара секунд и вслед за звуком удара последовали многочисленные удары тел находившихся в кузове фургона. Я вдруг вылетел наружу. Сняв с головы мешок, смог увидеть что произошло: в фургон, который меня вёз, судя по повреждениям, на большой скорости врезался какой-то чёрный седан; двери перевёрнутого фургона раскрыты, двое охранников без сознания, один, потирая затылок, искал глазами смысл произошедшего; в той стороне, откуда ехал седан, на асфальте виднелись чёрные следы покрышек, чуть ближе разбитый в хлам светофор и тела женщины с ребёнком, покрытые кровью друг друга. Звук передёрнутого затвора вернул к реальности. Попытка встать обернулась лишь падением и болью в ноге, а голова, по которой недавно прилетело рукоятью пистолета и тяжёлыми телами накаченных бугаёв, ясно дала понять, что бежать это точно не вариант.
– Стоять! – Стоило только сказать это вылезшему из кузова охраннику, как его тут же сбил грузовик.
– «Вот теперь точно надо делать ноги!»
Вторая попытка подняться увенчалась успехом. Хромая на простреленную ногу, я медленно, но верно добрался до ближайшего дома. Выстрел. Крики. Паника. Ноги подкосились. Выстрел. Звенящий звук рикошета. Упал лицом вниз. Всё вокруг начало медленно затихать. Издалека донеслись слова:
– Идиот! Он нужен был живой!!!
– «Я умер, получается…»
Закрыв глаза, почувствовал холод и прилипшую к спине слегка тёплую мокрую любимую рубашку. А ведь как хорошо начиналось утро: пение вернувшихся перелётных птиц, свежий кофе, старая скрипка… вот бы ещё раз на ней сыграть…
