Человек не нашего будущего
Сегодня в клинике для душевнобольных города Верхнезаломайска царило необычайное оживление. Причиной тому стал новый пациент, лишь пять минут назад доставленный под вой сирен и яростную ругань санитаров. Казалось бы, что им, троим здоровым парням, стоило скрутить этого мозглявого мальчонку лет пятнадцати и закинуть в палату для буйных? Но когда ребята хватали его и пытались тащить, он почему-то внезапно оказывался в шаге от них. Да ещё и шипел, точно разъярённая кошка.
Почти все пациенты этого дружелюбного заведения столпились в коридоре и наблюдали за творившимся безобразием. Галдели, показывали пальцами и тапками.
– Человек будущего уже среди нас! – закричал вдруг дедушка с горящим безумием взглядом и пышной седой бородой. Он распихивал толпу и рвался к новичку, не обращая внимания на пытавшуюся удержать его медсестру. – Не бойтесь будущего! Бойтесь того, что грядёт!
– Успокойтесь, Лев Николаевич! – медсестра Таисья, крупная молодая женщина, нашла, наконец, точку опоры в виде шкафа и на какое-то время остановила движение упёртого старика. – Займите своё место!
– Важно не то место, которое мы занимаем, а то направление, в котором мы движемся! – не унимался тот.
Жутко взвизгнув и содрав старый линолеум, шкаф сдвинулся на пару сантиметров. Ножки хрустнули, но выдержали.
Внезапно всё разом стихло. Замерли пациенты. Застыл каменным изваянием беспокойный старик, что мнил себя провидцем. Медсестра отпустила шкаф и заняла место позади него. Не шкафа, конечно, а своего подопечного. Санитары вытянулись в струнку, оставив попытки скрутить новичка. Даже устроивший весь этот переполох мальчонка перестал шипеть и вырываться, наблюдая приближение светила, озарившего этот довольно мрачный коридор.
– Так-с, что тут у нас происходит? – с лестницы не спустился, а просто-таки снизошёл главврач больницы, Павел Афанасьевич Державин.
Он был в чистеньком, хрустящем от собственной свежести, халате, тщательно выбрит, причёсан и благоухал розовой водой. Блестящие чёрные ботинки мелодично поскрипывали в такт шагам. Сиреневый шёлковый галстук словно замер по стойке смирно, даже не пытаясь смяться или, упаси господь, выбраться из-под халата.
Старший из санитаров, Степан Балуев, двухметровый рыжий верзила с вечно красным лицом, как-то виновато улыбнулся и, указывая на нового паренька не пальцем, а, как требовал доктор, всей рукой, пролепетал:
– Вот. Творил непотребства в общественном месте. Ага. Ругался на непонятном языке.
