Как только отцвели вишни и стало по-настоящему тепло, бабушка Настасья вынесла в сад старый тулуп зятя, бросила его возле маленького самодельного столика, за которым по давней семейной традиции Гурские обедали в летнюю пору, и сказала Лии:
– Вот тебе, малая, кожух, на нем и забавляйся с куклами. Нечего сидеть взаперти! Надо дышать свежим воздухом, благодать-то какая кругом!
Лия сразу притащила из дому целую кучу игрушек, разбросала их на молодой травке, сама уселась на тулуп и, щурясь от яркого света, принялась стаскивать с Таи – своей самой большой куклы – синее плюшевое платьице, надумав поменять его на белое, которое на днях сшила мама из старой простыни.
Настасья с минуту постояла, наблюдая за внучкой, а потом пошлепала к колонке. Наточила полное ведро воды, наполнила ею большой оцинкованный таз, чтобы индюшки и курочки могли утолить жажду, и вернулась в сад. Опустившись на лавочку за столик, достала из кармана своего пестрого передника маленькую книжицу в изрядно потрепанном переплете и футляр с очками.
– Сейчас я буду читать молитву, – обратилась она к Лии, одной рукой натягивая на поседевшую голову серо-голубой платок, сползший на шею, – а ты, малая, повторяй за мной да запоминай. Я в твоем возрасте уже, кажись, пять молитв знала. И тебе пора хоть одну выучить. А то получается, что ты совсем нехристем растешь! Мало того, что твой придурошный папа, прости его Господи, дал тебе имечко, которого нету в святцах, так еще и крестить не разрешил. Вот же ирод какой! Говорит: «Мой дед в Бога не верил, отец не верил, я не верю и дочка моя не будет верить. Потому, что религия – опиум!» Ждет его, отца твоего, геенна огненная, не иначе! А что еще может быть уготовано на том свете такому безбожнику?
Слюнявя пальцы, Настасья полистала молитвослов, потом отложила его на столик, сняла с носа очки и задумчиво молвила:
– Начнем, пожалуй, с «Отче наш»… Малая, повторяй! Отче наш, иже еси на небеси… Малая, ну? Да святится имя Твое…
– Оче на… изе… твое…
– Не «оче на», а «Отче наш»! – терпеливо поправила Настасья. – Повтори!
– Очше на! – послушно пролепетала Лия, тщетно пытаясь обрядить Таю в обновку.
– Ладно! – махнула рукой женщина и забубнила: – Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое… Слушай и запоминай! Да будет воля Твоя…
Через полчаса первый духовный урок пришлось заканчивать. И хотя девочка усвоила только начало молитвы, продолжать его Настасья не могла – нужно было отправляться к пруду на пастбище доить Зорьку и Цветану.
