Но ежели некий ангел
Случайно зайдет сюда,
Я хотел бы знать,
Что ты ответишь ему.
Борис Гребенщиков
Павел в очередной раз пробежался по каналам, убедился, что все, что показывает телевидение, ему ненавистно, выключил гнусный ящик и осторожно встал с дивана. Левое колено хрустнуло, стрельнуло болью по ноге. Павел пробормотал привычную порцию ругательств и, хромая, поплелся в прихожую.
Здорово, наверно, не быть врачом и не знать, откуда приходит твоя боль. Не представлять при каждом щелчке в ноге, как гладкая поверхность мыщелка миллиметр за миллиметром становится шероховатой, как истончается хрящ, как микроскопические порции крови выплескиваются в полость сустава, делая его все менее работоспособным.
Артроз – вот как называется эта штука.
Павел смутно помнил то время, когда еще не был врачом. Кажется, он был доктором всегда. Двадцать лет в больнице – не такой уж большой срок, что и говорить, но два десятилетия работы без продыха, с постоянными дежурствами по ночам, с бесчисленными командировками в районы, с уполовиненными выходными выпьют соки хоть из кого. Из Павла – выпили. Каждый день он приходил домой в шесть, в семь, а то и в восемь, без удовольствия съедал то, что приготовила жена, валился на диван, включал телевизор и таращился в экран, не понимая, что ему показывают. Голова его была набита ватой, и чтобы прочистить ее хотя бы чуть, требовались химические ингредиенты.
– Нин, я в магазин схожу! – крикнул Павел.
– Опять за коньяком? – возмущенно отозвалась жена из-за закрытой двери. – Паш, ну сколько я тебе говорила…
Ага. Опять. Стандартный сценарий, повторяющийся как минимум пять раз в неделю. Фальшивое возмущение и наигранное беспокойство о «спивающемся» муже. Дураку понятно, что Паша не напьется – он никогда не позволяет себе лишнего. Дернет сто пятьдесят дербентского пятизвездочного, улыбнется счастливо – в первый раз за весь вечер. Почистит зубы, тихо заползет в постель и заснет. Чтобы в полседьмого утра восстать для жизни аки феникс из пепла. Для медицинской жизни, бредущей в обнимку со смертью.
Павел Михайлович Мятликов славился в своей больнице тем, что не пил спиртного. Не пил на работе – никогда и ни с кем. Даже на больших официальных застольях – таких, как День медицинского работника – чокался со всеми минеральной водой. В командировках мужественно противостоял натиску увесистых главврачей, раскормленных председателей колхозов и полуторацентнеровых глав местных администраций, безжалостно обламывал их, лишая удовольствия хряпнуть с доктором Мятликовым стаканчик водки, или вина, или лучшего, со зверобоем и брусничным листом, самогона. Потому что Павел пил один. Только так и не иначе.
