ГЛАВА 1
Дурман в голове никак не желал развеиваться. Даже навязчивый скрип кресла-качалки больше не вызывал раздражения, хотя первое время мне казалось, что я не вынесу подобного издевательства и сойду с ума от этого противного звука.
- Как моя дочь? – голос отца прозвучал глухо, будто издалека.
А ведь я и не заметила, когда он пришёл. Скрип сразу прекратился, это сиделка вскочила с насиженного места, завидев лорда.
- Ей становится хуже, милорд, - она и не думала скрывать истинное положение дел от своего господина.
Со служанками эта словоохотливая женщина бывала ещё более откровенной, уверенно заявляя, что жить мне осталось не больше недели. Поразительное бессердечие со стороны той, кому в обязанности вменялась забота о больных и немощных. Эту особу ничуть не волновал тот факт, что я прекрасно слышала всё, что она говорила. Видимо, дела мои и впрямь были плохи.
- Сибелиус приходил к ней сегодня? – задал следующий вопрос отец, медленно приближаясь к моей постели.
Если бы я могла, то укрылась бы одеялом с головой, лишь бы он не видел меня настолько слабой и беспомощной, как сейчас.
- Приходил, ваша светлость, - послышался ответ. - Только проку от его визитов никакого. Бедняжке уже ничто не поможет.
Сиделка постаралась выразить голосом сочувствие, но у неё ничего не вышло – фальшь ощутила не только я.
- Избавь меня от притворной жалости, - отец резко оборвал её причитания. – Лучше смени бельё и проветри покои моей дочери. Я плачу тебе деньги не за пустую болтовню.
Герцог вышел из комнаты, хлопнув дверью, а сиделка принялась недовольно ворчать, что, мол, не ценят господа её усилий. Однако ослушаться хозяина она не посмела. Принялась ворочать меня с боку на бок, перестилая простыни, меняя ночную рубашку. Даже пару раз мазнула по моей спине и груди влажной тряпкой, на большее её не хватило.
С недавних пор тело отказывалось мне подчиняться, и потому я чувствовала себя безвольной куклой в чужих руках. Надо сказать, очень недобрых руках. После грубых касаний сиделки на моей коже наверняка останутся синяки. И где только отец её отыскал? Или это опять происки моей мачехи?
Сказав напоследок несколько нелицеприятных слов в мой адрес, сиделка распахнула окно и вышла из комнаты.
Я наслаждалась мгновеньями тишины и покоя. Разговоры слуг в основном состояли из сплетен и пересудов, что изрядно утомляло моё сознание, хотя только так и можно было узнать, кто и что из себя представляет.
К примеру, из двух горничных – Кори и Мари, я бы оставила только Кори. Мари слишком честолюбива, а ещё, кажется, не чиста на руку. Однажды я видела, как она рылась в моей шкатулке с драгоценностями. Зато Кори всегда добросовестно исполняла свои обязанности и старалась помалкивать, особенно если разговор заходил о господах.
