© Михаил Уржаков, 2016
Редактор Марина Константинова
Редактор Марта Шарлай
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Автор выражает искреннюю благодарность
Марине Константиновой, Алексею Могилевскому, Дмитрию и Елене Тихоступ,
Ольге Мироновой и Марие Узиковой за помощь в создании этого проекта.
Аргентинский мальчик, который обожает футбол, пожилой профессор истории МГУ, российский бизнесмен-миллионер и свободный художник – маргинал, молодая женщина из племени майя, ожидающая ребенка, и… великий физик Никола Тесла. Их всех, живущих в разное время и в разных местах, словно бы сводит черный каучуковый мяч, преисполненный мистическими, необъяснимыми свойствами. Но крепко держать этот мяч в руках – одно, совсем другое дело – отказаться от него.
Михаил Уржаков собирает свою книгу, словно мозаику, и читатель, втянутый в этот процесс, становится соучастником великолепной, вполне азартной игры, угадывая ходы и принимая пасы. Чем кончится эта игра? Кто в ней победитель?
© Михаил Уржаков, 2016
© Елена Тихоступ, обложка, 2016
…устрица не ведает, кому
принадлежит ее жемчужина.
Конфуций
«Идите к обрыву», – сказал он.
Они ответили: «Мы боимся».
«Идите к обрыву», – сказал он.
Они подошли.
Он толкнул их…
…и они взлетели.
Гийом Аполлинер
– Костя-ааа! Ко-оость! Костя-аан! Пофли фуубо-о-ол игхать! Выходи во двох!
– Ма-а-а-альчик, отойди от машины! Не прислоняйся к машине, ма-а-альчик! Отойди от ма-а-ашины!
– Что вы орете на мальчишку, Рудольф Самуилович! Кому ваша «копейка» нужна! Сашенька! Костя спит! С папкой рыбачить с утра раннего ездили, поздно вернулись. Давайте без него там попинайте. А после обеда еще его покричи, может, он встанет. Или завтра поиграете – каникулы же!
– Ла-ана, Те-ооть Рии-ит!
– Мальчик, отойди от машины!
70°4’36»N
170°51’20»E
Чукотка, Чаунский район, 167 километров к северу от поселка Вумалка.
4 ноября 1997 года
«…сто двадцать семь, сто двадцать восемь, сто двадцать девять, сто тридцать… Прости, больше не могу. Дай мне передохнуть… как дал вчера, а может, два дня назад, или три… а скорей всего, два часа назад. Кто его разберет, это застывшее время? И мой застывший в этой метели путь… Мы ведь люди. А люди не песок, мы можем идти против ветра, пока хватает сил. Опять философствую. Иди и молчи… сто тридцать один, сто тридцать два… Еще немного до ста сорока шагов – и… спать».
Путник в одежде, похожей на скафандр из папье-маше, бормоча под нос понятные только ему слова, брел сквозь сбивающую с ног пургу, сквозь сугробы, жестокий мороз и непроглядную темень. Он не смотрел вперед или по сторонам, он шел, словно по выверенному пути. Из прорех балахона ветер рвал клочками птичий пух.
