Ей все время снились голоса… Голоса?
Много голосов. Они прорезали темноту, в которой она находилась, яркими разноцветными вспышками, а потом стремительно гасли, словно падающие звезды. Звезды?
И чем больше она к ним прислушивалась, тем больше различала два. Один такой большой и воздушный, как облако. Розовое облако.
А другой густой и могучий. Синий поток. Он лился быстрой рекой, в которую хотелось упасть и раствориться.
Ей очень нравился этот сон с Розовым и Синим. Она могла часами, тихонечко дыша, чтобы не спугнуть, слушать голоса, которые иногда превращались в цвета. И всегда-всегда безошибочно отличала их двоих в общем потоке звуков и цветов, которые проносились мимо, словно скорые поезда. Поезда?
Самым интересным было наблюдать игры этих двух цветных звуков, особенно когда они сливались вместе. Сказочное представление! И хотя ничего другого она больше не видела, потому что ничего другого больше с ней не происходило, невозможно было оторваться от этого зрелища. Хотелось смотреть на это бесконечно. Ей очень нравилось, как Синий и Розовый танцуют. Танцы?
Сначала взмывают вверх, потом падают вниз, потом как-то вот так, а затем эдак, и переплетаются в косички. Косички?
Она хотела повторить за ними и попыталась потрогать себя, вдруг осознав, что у нее где-то тоже есть или были или будут косички. Красиво, когда косички танцуют. Вот так, потом вот эдак и снова так-так.
Она пошевелилась, как делали Розовый и Синий, и резко замерла. Ножками. Танцы танцуют ножками?! У нее есть ножки?! Но ножки – не косички…
И все же Розовый и Синий танцевали как косички. Или нет? Как бабочки! Ух ты, бабочки! Что это? В ротике завертелось какое-то слово, но она никак не могла поймать его язычком. Пыталась-пыталась, но безуспешно. Только стало щекотно. Но все же она знала, что это нечто очень большое и красивое. Хотя нет. Это что-то очень маленькое и красивое. Такое воздушное и всегда танцует.
В скором времени Синий и Розовый стали постоянно присутствовать в ее жизни. Особенно Розовый. Хотя он не всегда выглядел таким уж розовым. Иногда как зажжется красным-прекрасным! Иногда обернется алым. А порой опустится до бледно-сиреневого и даже слегка лилового.
Не сразу стало понятно, что Розовый так разговаривает и общается с ней. Наверное, Розовый долго ждал, когда она поймет его знаки, и, не дождавшись, выбрал другой язык общения.
Так, например, когда Розовый был самим собой и в хорошем настроении, вокруг и во рту, она потрогала свой ротик, становилось сладко и приятно. Хотелось замереть в этом сладком розовом блаженстве.
