Это было так неожиданно: темнокожий парень, примерно возраста Эмул, смолянисто-чёрного цвета кудряшки на голове, уверенный взгляд, шоколадного цвета губы и добрая улыбка – это было неожиданным для Эмул, увидеть его во сне. Он появился внезапно, и первое, что он сделал, – откатил от кровати девочки кресло-коляску, а затем уверенно предложил:
– Верь мне, идём!
Эмул часто видела себя во сне. Мир снов оставлял её недуг в нелюбимой реальности, и тут, в мире сновидений, Эмул умела всё: ходить, бегать и даже летать. Но это сновидение было иным, будто бы реальность: комната, кресло-коляска и этот жизнерадостный паренёк. Сначала было обидно осознавать, что в эту ночь не получилось погулять по городу, она даже подумала, что наступило утро. И через мгновение в её комнату войдёт отец и скажет привычную фразу: «Просыпайся, солнышко, впереди новый день!» Потом он возьмет её на руки, посадит в кресло-коляску. И начнётся ещё один день в тюрьме на колёсиках. Тринадцатилетняя девочка чётко представляла всю неизбежность грядущих событий. И это было обидным, особенно в первые минуты сновидения, когда ты ждёшь путешествия, а не концовки сна. Складывалось ощущение, что у тебя украли праздник, без объяснений и ничего не предлагая взамен. Один нюанс: откуда в комнате взялся темнокожий паренёк?
– Поверь мне, идём! – еще раз произнёс ночной гость.
– Кто ты? – тут же спросила Эмул, пристально рассматривая его.
– Нельсон, – представился парень и сел рядом на край кровати.
– Я – Эмул, – ответила худенькая голубоглазая девочка. – Как ты сюда попал?
– Я могу гулять по чужим снам.
– Так это мой сон? – радостно спросила Эмул.
– Да, – улыбаясь ответил Нельсон.
Эмул тут же поджала ноги под пледом и заплела длинные тёмно-каштановые волосы в косичку. Она так всегда делала перед прогулкой по городу из сновидения.
– Рад, что ты перестала верить в болезнь, – говорил Нельсон, оглядываясь по сторонам. – Но у нас мало времени, и если ты хочешь дружить, то запомни моё имя и напиши его на бумаге, как проснёшься. А перед сном положи листок под подушку, и я смогу прийти к тебе, – объяснил он. – Ты всё поняла, Эмул?
– Я ещё не дружила ни с кем… я не умею дружить, – оправдывалась она.
– Я научу тебя, – улыбнулся Нельсон и тут же добавил: – Главное, не забудь моё имя.
– Нельсон, – только и успела повторить Эмул, как её глаза открылись от прикосновения отца.
Сновидение закончилось, предстоял обычный будний день: завтрак, учителя, которые обучали на дому, прогулки по веранде в кресле-коляске и телевизор, который хоть и был неодушевлённым предметом, но в мировоззрении Эмул считался другом. Впрочем, такими же друзьями были игрушки, компьютер и даже кресло-коляска. Понятие дружбы у тринадцатилетней девочки приравнивалось к понятию «личная вещь».