Дыхание ночи облизало беззащитную кожу прохладным языком, отчего по телу побежали мурашки. Успевшая привыкнуть к температуре воды, Киаран зябко повела плечами. Вылезая на берег, втянула следом непромокаемый свёрток.
У неё есть только одна попытка.
Предстань она пред очи лорда Сторма насквозь промокшая, как облезлая кошка, и можно даже не надеяться на удачу, которая итак от неё отвернулась. Этой ночью Киаран не жалость нужно в графе пробудить, и уж точно не чувство юмора.
Наскоро смахнув с себя дрожащие в лунном свете капли воды, оглянулась назад, на чёрную гладь моря. Спокойная, мерно вздымается, как грудь спящего ребёнка, а поверхность красиво прошита нитями звёзд.
Поодаль, где посеребренные луной воды сливаются с густым ночным сумраком, маячат чёрные тени. Алекс и Джон – призраки, «проклятые моряки», далеко от корабля отойти они не могут.
– Со мной всё будет в порядке, – прошептала в темноту Киаран и рукой помахала.
– Ого! Бушприт твою в компас!– раздалось из-за спины хриплое.
Молниеносно упав на прохладную гальку и откатившись в сторону, Киаран обернулась. Убедившись, что угрозы нет, тут же вскочила на корточки, а затем распрямила колени.
Груда камней в десяти шагах сопя, шевелилась. По мере шевеления в ней вырисовывались очертания лежащего на боку человека в наехавшей на глаза зюйдвестке. Тот не шумел, только неловко порывался перевести непослушное тело в положение сидя и протереть глаза. Судя по терпкому запаху перегара, врезавшегося в ноздри Киаран, отчего она поморщилась, бедняге приходилось несладко.
– Ты хто? – выпивоха, с усилием моргая и щурясь, пялился на обнажённую фигурку, посеребрённую луной, которая тихо, неспешно приближалась с грацией дикой кошки. – Русалка? Сирена? Чур меня, чур! Или гулящая? – интонации морячка сразу сделались масляными, торжествующими. – Из этих, что ли, от мандам Жужу? Ты не думай, дядя Осьминог не обидит, мачту мне в зад!
Представшая в лунном свете обнажённая дева и не думала пугаться. Молча приблизилась, склонилась над ним, отчего груди её качнулись. А потом из горла бедняги вырвался полухрип-полустон, он тыкнул пальцем воздух перед собой, указывая на её плечо.
Киаран цокнула с досадой. Ну да, клеймо там, магическое, светится, ну так это не повод вот так вот таращиться и глаза пучить.
– Я – никто, – тихо проговорила она и протянула руки к шарахнувшемуся назад мужику.
Прохладные пальцы коснулись шеи и не успел выпивоха сообразить, что к чему, мягко нажали нужную точку. Тот, сквозь отблески рассудка да хмельной угар, пытался, конечно, её руки оттолкнуть, ногами сучил, но было поздно. Ещё пару раз дёрнулся, а после снова в сон провалился. Глубже, чем до этого.