Бьёрн был в предвкушении. Он был самым молодым из претендентов пройти обряд посвящение в воинское братство. Данте взял паренька дренгом, когда тому едва стукнуло четырнадцать весен. Сейчас ему было уже семнадцать, и юноша мог отлупить любого бонда в отряде своего ярла. После того, как Данте получил надел и титул, его бонды также получили землю и предпочли там осесть. Однако молодежь все ещё желала перейти из статуса бонда в статус карла, увеличив свою долю в добыче и ее качестве. Также статус карла гарантировал признание воинских заслуг оного. Так что когда Данте предложил парню стать карлом, тот согласился не раздумывая.
Ритуал посвящения проходил ночью в полную луну, которая должна была взойти как раз сегодня. Поэтому Бьёрн начищал свои доспехи до блеска. Свейни, друг Бьёрна, застал того за натиранием кольчуги маслом.
– Готовишься? – спросил юноша, подсаживаясь к другу.
– Угу, – буркнул тот, не отрываясь от работы, – а я чую, ты уже пивко квасишь.
– Ага, – довольно крякнул юноша и сделал пару глотков из большой кружки.
– Ты че приперся-то, а? Ты же вроде на земле осел, – Бьёрн недовольно посмотрел на довольного Свейни.
– Да я за тебя дурного беспокоюсь.
– А че за меня беспокоиться. Я же сегодня ночью карлом стану! – Бьёрна аж распирало от гордости.
– Вот поэтому-то и беспокоюсь. Ты же помрешь там!
– Ты что, совсем дурной? Гнолльской травой обожрался?
– Да вот я че думаешь бондом стал? От желания на земле сидеть?
– Ну да, – Бьёрн отложил кольчугу и принялся точить свой топор, – мы ж когда познакомились, ты ж мне прямо и сказал, что к Стае прибился чтобы земельки поиметь.
– Ну, может и было. Но время прошло и мне воинское ремесло понравилось. Но как только мне старшой сказал, что будет на посвящении в карлы, я призадумался. И когда мне Данте предложил стать карлом, я отказался, и он дал мне землю.
– Тебе? Карлом? – Бьёрн остановил заточку топора, внимательно посмотрел на друга, а потом зашелся истерическим хохотом.
– Ты че ржешь, как падаль? Чего я смешного сказал? – удивился Свейни.
– Да такого полоротого в карлы низачто бы не позвали. Мы ж когда с цесаревичем ходили в походы, ты вечно в обозе был. То тебе руку поранят, то ногу, то ты грибов обожрался и прямо во время гребли обосрался, – Бьёрн вытирал слезы, которые катились у него из глаз, так смешно ему было.
– Ты чего это, меня хуже себя считаешь?
