Эпилог
Тишина после бури всегда лжива. Особенно в Эльдрейне. Последний крик старого дровосека, поглощенного внезапно ожившими корнями у самой границы Леса, давно отзвучал. Только шепот листьев на поднявшемся ветре да треск ломающихся ветвей нарушал гнетущий покой. Воздух, густой от запаха влажной земли и чего-то сладковато-гнилостного, впитывал звуки. В чаще, где свет едва пробивался сквозь сплетение крон, стояла девушка. Флора. Не Флора – имя, данное людьми, а Терн – имя, шептавшееся Лесом изнутри. Она смотрела на свою руку. Там, где час назад была лишь бледная кожа, зияла трещина. Глубокая. Сквозь нее проглядывала не кровь и плоть, а странная, темная древесина, испещренная тонкими прожилками, похожими на застывшую смолу. Она прикоснулась пальцем другой руки – пока еще человеческим – к краю трещины. Боль пронзила ее, острая, жгучая, словно под кожу впились тысячи игл. Знакомая боль. Боль проклятия. Боль превращения. Боль Леса, взывающего к своей потерянной частице. Она чувствовала его. Древо Желаний. Оно дремало в самом сердце Эльдрейна, древнее и непостижимое. Его сон был беспокойным. Сны Древа были кошмарами для всего живого. Она ощущала его голод, его ненасытную жажду жертв, его холодную, бездушную волю. И чувствовала, как ее собственное тело, клетка за клеткой, корень за корнем, откликается на этот зов. Проклятие сжимало ее все сильнее.А еще она чувствовала его. Веспера. Принца людей. Холодный шрам в самой ее сути. Тот, кто пришел за ней. Не как за человеком, не как за чудовищем, а как за ключом. Ключом к спасению своего королевства? К спасению себя? Его сердце… нет, не сердце. То, что билось в его груди вместо сердца – семя Древа – излучало леденящий пульс. Она чувствовала этот холод даже здесь, в глубине чащи, как предвестник бури. Он шел по ее следу. Он не остановится. Его воля была жесткой, как сталь, и такой же холодной, как та вещь, что заменяла ему душу. Флора сжала превращающуюся руку в кулак, игнорируя боль. Шипы под кожей кололи ладонь. Лес вокруг нее замер, прислушиваясь. Выжидая. Он знал. Знало Древо. Они все знали.
Он придет. И Лес ждет.
Глава 1: Корни Страха
Холод проникал глубже костей. Не зимний холод, а тот, что шел изнутри, от того места в груди, где когда-то билось простое человеческое сердце, а теперь пульсировало что-то иное, чужеродное, связанное корнями с самим Эльдрейном. Флора прижала ладонь к стволу старого дуба, пытаясь вдохнуть его кажущееся спокойствие. Дерево ответило ей едва уловимым дрожанием, тревожным эхом, бегущим по сети мицелия под лесной подстилкой. Лес сегодня был беспокоен. Нет, не просто беспокоен. Он был настороже. Как зверь, учуявший охотника. Она знала, кто этот охотник. Принц Веспер. Его имя, холодное и отточенное, как лезвие, резало ее мысли с тех пор, как три дня назад его отряд пересек Опальную Реку, формальную границу владений ее родного, уже почти стертого с карт королевства людей, Хартленда. Теперь он был здесь, в чащобе, всего в нескольких часах ходьбы. Она чувствовала его приближение не по следам – Веспер и его люди двигались с неестественной тишиной, словно сами были тенями, – а по реакции Леса. Деревья сжимались, листья теряли цвет, сок в их жилах бежал медленнее, густея от предчувствия. Древо Желаний, древнее и ненасытное сердце Эльдрейна, посылало через свою сеть волны… чего? Нетерпения? Голода? Флора не могла понять до конца. Ее связь с Лесом была проклятием, но понимание его языка оставалось смутным, как сон наяву. Она отдернула руку от коры дуба. Там, где ее кожа соприкоснулась с шершавой поверхностью, остался мутный отпечаток, словно древесный сок смешался с ее потом. Но это не был сок. Это была смола, темная и липкая, проступившая из трещинки на ее запястье. Той самой трещины, что появилась после гибели дровосека у границы. Она смотрела на нее, на эту щель в своей человеческой оболочке, за которой дремала древесная суть. Боль была постоянным фоном, тупой гул под кожей, усиливающийся, когда она волновалась или использовала свой дар. Сейчас боль нарастала, пульсируя в такт тревоге Леса.
