"Меня всегда интересовала идея о том, как магия может сосуществовать с обычными аспектами жизни, такими как экономика и бюрократия. В 'Кредитной карте судьбы' я хотел показать, что даже в мире чудес есть свои правила и ограничения. Каиро – это не просто герой, он символизирует всех нас, кто вынужден сталкиваться с последствиями своих решений. Этот рассказ о том, как находить баланс между свободой и ответственностью, и как важна дружба в нашем пути."
Первые дни после Победы были похожи на сон, из которого все просыпаются одновременно и не знают, чем заняться. Городок под названием Неро – если можно так назвать целую сеть улиц, площадей и набережных, которые однажды объединились вокруг старой площади с фонтаном в виде карты – просыпался под запахи хлеба и трав, под тихую ругань торговцев и щебет фей, наконец почувствовавших, что не окажутся в кармане у очередного слепого священника порядка.Каиро шел по мостовой, держа в руках ту самую карту, ради которой начиналось все. Ее край был заклеен, по ней кто-то карандашом проводил линии, словно вел новый маршрут: от старых границ к новым возможностям. На ней теперь не было тех толстых печатей, которые годами закрывали дороги: «Запрещено к самостоятельному распоряжению», «Для использования только лицензированным бюрократом». Теперь здесь были аккуратные пометки, мелкие значки в углах – рукописные, человеческие, иногда детские. Место для подписи нового устроя.
Он остановился у фонтана, где дети ловили в сеточки светлячков. Мия сидела на краю и выдувала пузырьки из смеси, что пахла полынью и сахаром. Пира, со свежим пачком пергамента под мышкой, спорила с прохожим об этике намыливания зелий в общественных источниках. Серен сидел на ступеньке, небрежно держа в руке старую шляпу, и периодически утыкался взглядом в небо, будто ища там завершенный штрих.
Каиро присел рядом. Он не был героем в окне, его не ставили на пьедестал и не писали плакаты. Он был посредником – человеком, который верил, что карта не должна принадлежать ни одному человеку, но должна помогать людям делать выбор. Это выбор, а не приговор.
"Ты собираешься это куда-нибудь выбросить?" – спросила Мия, глядя на карту.
Каиро улыбнулся. Он знал, что у многих в его окружении еще свежи раны и не все решения даны, но метафора, рожденная в его голове, была готова родиться в действии. "Не выбросить, – сказал он, – а отпустить."
Он обернул карту в ткань и, задумавшись, встал. Люди на площади начали смотреть. Некоторые ожидали речи; другие – мелкого бюрократического шоу. Каиро не любил толпы, но любил знак: акт, который можно понять даже без слов.
