Сергей Николаевич ходил по квартире туда-сюда. Даже не ходил. Бегал. Метался, как тигр в клетке. Только хвоста не хватало, а то бы он им лупил себя по бокам.
Сначала протопал в кухню, потом – в спальню. Потом вернулся обратно в кухню. Вышел на балкон. Постоял. Зашел в комнату. Немного подумал и отправился в ванную. Почистил зубы, умылся. Не знаю зачем, время перевалило за обед. Причем, делал он это уже третий раз. Не знаю. Наверное, его успокаивал этот процесс.
Проснулись-то мы уже давным-давно. Благо, квартира у его товарища была однокомнатная. Особо не разбежишься. С другой стороны, будь комнат побольше, не так часто мелькал бы перед глазами. А то у меня уже началось легкое головокружение.
Нас, кстати, на эти несколько дней расселили, как в студенческой общаге. Даже ощущение ностальгии возникло. Пришлось столкнуться в первые годы жизни в столице. Я спал на раскладушке, которую поставили в коридоре, Сергей Николаевич – в комнате, на полу. Сам хозяин квартиры – на единственной кровати. Хорошо, что мужик не женат. А то было бы «счастье» его семье. Свалились на голову гости из Воронежа.
Товарища звали Леонид. Он так и представился. Без отчества. Сказал со смешком, мол, хочет подольше чувствовать себя молодым. Сергей Николаевич в ответ на это, поморщился.
Встретил нас Леонид на удивление приветливо. Хотя, может, это просто время такое, когда нет ничего зазорного в том, что к тебе приедет старый друг с левым пацаном и они оккупируют половину квартиры. В современных реалиях, имею в виду тех, что были привычны мне, конечно, так запросто никто к себе посторонних в «однушку» не поселит. Да и в «двушку» тоже вряд ли. Отправят в лучшем случае в гостиницу. А здесь – удивительное гостеприимство. Домашним помидорам и кабачкам, кстати, он обрадовался. Мать все-таки ухитрилась насовать мне под шумок банок с закрутками.
Я испытывал дискомфорт от того, что мы с Сергеем Николаевичем находимся у постороннего человека, ровно до первой ночевки. Пока, пробираясь в туалет, Леонид в темноте не споткнулся о раскладушку, про которую спросонья забыл, и не полетел кубарем, головой вперед. Так еще и я, кувыркнувшись, вместе со своей постелью накрыли его сверху. На грохот выскочил взъерошенный и сонный Сергей Николаевич. Посмотрел сурово на нас, особенно на друга, который со смехом выбирался из-под перевернувшейся раскладушки. Сказал: «Придурки!» и ушел обратно в комнату.
В первый же день своего пребывания в Москве, мы отправились на тренировку молодежки ЦСКА. Это было настолько круто, что я впал в состоянии эйфории, еще не успев выйти из квартиры. Просто не верилось, будто реально все, что сказал тренер, воплотится в жизнь. Вернее, я знал, другого варианта быть не может. Даже если что-то со мной случится. Если мне откажут ноги и не смогу ходить. Хрена там. Все равно возьму клюшку и поползу на лед. Буду ползать, цепляясь зубами за коньки соперника. Но играть все равно не брошу. Я должен довести все до логического финала.
