Безмятежный осенний вечер девяносто первого редко бывает без пасмурной погоды, но ещё до самого заката над сталинскими высотками хмурые тучи, похожие на вату, постепенно начали исчезать, и холодный октябрьский порыв ветра поднял пыль с московского асфальта, принеся с собой запах городской гари.
Лица наших героев: лейтенанта Серебрякова и его подчинённого сержанта Тройкина по прозвищу "Бублик" из-за его непомерной любви к мучному изделию, сразу ощутили красный закат на своих лицах и холодные лучи уходящего солнца.
– Эх… – вздохнул Серебряков, покашливая.
– Что, товарищ лейтенант? – услужливо спросил Тройкин, доставая из кармана пачку "Космос".
– Да, надоело всё. Серебряков протянул руку к пачке Тройкина.
Тройкин, в свою очередь, вытянул пачку своему начальнику. "Сейчас бы выпить да закусить, а не тут стоять на бардак нынешний смотреть".
– И ещё бабу, а лучше две, да в койку с ними.
Серебряков не отреагировал на пошлую фантазию своего напарника и проигнорировал его наигранный смех. Через секунду смех резко исчез, как только Тройкин сделал вид, что поперхнулся.
Затянув вредный дым и выпуская его через волосатые ноздри, лейтенант посмотрел на круглое лицо товарища, чьи глаза свидетельствовали об отсутствии мыслей о высоком и о том, что у Тройкина, как всегда, спрятана бутылка с содержимым в сорок градусов где-то в служебной машине, как, впрочем, он всегда и делал, но все не обращали на это внимание.
-Тройкин, – гаркнул лейтенант.
– Что?
– В машине есть?
-Что есть, товарищ лейтенант?
Лицо сержанта сделалось простоватым, а замутнённые от недосыпа глаза смотрели куда угодно, но не на ясный взор лейтенанта.
-Не включай дурака, Бублик, все знают, что ты на службе бухаешь и всегда есть "заначка".
Тройкин улыбнулся, а его щёки покрылись румянцем от стыда, как у нашкодившего пацана.
-Ну, есть чуть-чуть, товарищ лейтенант, но это исключительно для медицинских целей, мало ли что может быть на службе.
-Поделишься? Так вместо валерьянки.
Серебряков продолжал вопросительно смотреть на напарника, поправляя портупею.
-Да, но…
Не успев отбрехаться от насаждающего начальства, Серебряков приказным тоном перебил:
-Так неси! А то пить в одиночку – это короткий путь к алкоголизму, а ты сам понимаешь: в органах таких не терпят!"
Тройкин пробубнил под нос: "Есть, товарищ лейтенант", – отдав нехотя честь и побрёл к жёлтой "шестёрке" "Жигулей", на которой красовались синие полоски с надписью "Милиция".
Бурча под нос негодования в сторону лейтенанта и чихнув от поднявшейся в салоне пыли от резких действий в поисках заначки, Тройкин достал литровую бутылку с мутной жидкостью, запечатанную свёрнутой в трубочку старой газетой.
