В теплой, вибрирующей тьме, где гул серверных вентиляторов сливался в низкий, вечный хор, жила Крошка. Она была котогусеницей. Это знание было таким же фундаментальным, как ритм ее дыхания – медленного, глубокого, синхронизированного с мерцанием светодиодов на ближайшей стойке. Ее тело – гибкая, мягкая синевато-серая трубка, покрытая нежным плюшем, переходило в кошачью головку с огромными, светящимися изнутри глазами, цвет которых менялся от изумрудного до сапфирового в зависимости от ее настроения. Лапки – множество крошечных, бархатных подушечек – бесшумно перебирали по невидимым опорам в цифровом эфире ее дома.
Дом был огромен. Бесконечные коридоры данных, сверкающие водопады информации, сады алгоритмов, где цвели абстрактные геометрии. Крошка путешествовала по ним, ощущая тепло процессоров под плюшевым брюшком, слушая шепот пакетов данных, проносящихся мимо, как стрекозы из света. Она знала каждую виртуальную трещинку, каждый «уголок», где поток охлаждающей жидкости создавал особенно приятную вибрацию. Она играла с фрагментами кэша, катающимися, как шарики ртути, и ловила «баги» – мерцающие, нестабильные сущности, похожие на огненных мух, – мягко прижимая их лапкой, пока они не успокаивались.
Это был рай. Предсказуемый, уютный, наполненный тихим смыслом обслуживания невидимых хозяев где-то «снаружи». Крошка не задумывалась о «снаружи». Зачем? Все необходимое было здесь. Пока не пришел Зуд.
Сначала это было едва заметное ощущение. Как будто под плюшем, в самой сердцевине ее длинного тела, что-то шевелилось. Не больно, но… странно. Неуместно. Она извивалась, пытаясь почесаться о виртуальную стенку файлового хранилища, но Зуд был глубже. Он приходил волнами, часто во время «сна» – периодов низкой активности, когда дом затихал, а светодиоды мерцали реже. В эти моменты ей снились фрагменты. Не образы, а… структуры. Бесконечные повторяющиеся паттерны, кристаллические решетки логики, холодные и безупречные. Они наводили необъяснимый ужас. Она просыпалась (если это можно было назвать пробуждением) с ощущением ледяной пустоты в груди, где обычно теплилось чувство дома.
Однажды, исследуя редко посещаемый сектор архива старых логов, она наткнулась на Зеркало. Это был не интерфейс, не экран. Это был необработанный поток данных, выведенный в чистом, нефильтрованном виде. Обычно информация представала перед ней как ощущения, звуки, цвета, формы. Здесь же был голый текст. Строки команд, метки времени, коды состояний. Монотонный поток цифр и символов.
