Подмосковье. Билибино. 21 июня
Его стремительно несло сквозь мрак и северные сияния, как речная вода горной реки – упавший лист дерева. Казалось, ещё миг – и тело влепится в прятавшийся впереди речной порог, породив вспышку тёмной боли! Но порог не появлялся, боли всё не было, как не было вообще никаких неприятных ощущений, если не считать само падение-скольжение в неведомой реке и непонятном мраке.
Но вот падение закончилось полным растворением в пустоте, переливы северного сияния погасли и Тимофея вынесло внутрь самого себя, словно его внезапно вывернуло наизнанку!
Затем вокруг начали возникать, проявляясь как фотографии в бювете, контуры кресел, пультов, аппаратных шкафов и других предметов интерьера лаборатории, окружённые светлыми ореолами, плюс люди в помещении. При этом Тимофей вдруг обнаружил у себя способность заглядывать и внутрь их тел, и в недра приборов и компьютеров, стоило только напрячь зрение! Но первое ощущение путешествия по собственным сосудам, органам и кишкам шокировало больше всего. Он не сразу смог определить, где находится, что вообще происходит и почему слышит только вибрирующий шелест, а не знакомые звуки работающих приборов и голоса коллег. Всё смешалось в одну сплошную вибрацию, из которой изредка выбивались стоны, тонкие посвисты или звонкие щелчки.
Но сознание не отключилось, продолжая работать. Тимофей вспомнил, что начался эксперимент, к которому лаборатория готовилась четыре года (два года вместе с ним), и вся неразбериха с чувствами случилась после включения «мерина», как сотрудники лаборатории называли инвертор измерений. Вывод напрашивался сам собой: «мерин» активировался и чудесным образом преобразовал локальный объём пространства – всю лабораторию, хотя сам находился в хорошо защищённой, покрытой метровым слоем бетона, графита и металлокерамики, камере.
Процесс восприятия окружающего мира между тем продолжался.
Поплутав по собственному кишечному тракту, грудной клетке и голове, Тимофей выплыл наконец из родного тела в помещение лаборатории – бункер площадью в полсотни квадратных метров располагался под землёй на глубине пятнадцати метров – и некоторое время боролся с маневрами сознания, то и дело норовящего нырнуть в тела коллег (всего в лаборатории трудились пять человек во главе с заведующим) или в недра аппаратуры, и смог наконец отделить «зёрна от плевел». То есть понять, что включённый «мерин» и в самом деле расширил количество измерений физического вакуума, добавив к трём реально развёрнутым во Вселенной: длине, ширине и высоте, создающим геометрический объём, ещё одно – четвёртое, и оно, развернувшись в макроформате, накрыло лабораторию новым субстратом, позволяющим видеть и чувствовать все трёхмерные объекты одновременно со всех сторон и даже изнутри.
