Они завтракали в большой светлой гостиной. Эта комната была угловой в доме на улице Набережной и казалась пустой от обилия света и белой меблировки. Но сегодня сквозь все четыре окна падал такой жизнеутверждающий солнечный свет, что на душе становилось легко и ладно.
Магдалена сидела напротив Гавриила. Перед ними стоял их завтрак, состоящий из жидкой овсянки и оладушек. В легких фарфоровых чашках янтарно благоухал свежезаваренный цейлонский чай. На плазменном экране в полстены беззвучно менялись картинки: дети в летнем лагере, реконструкция памятника, увеличение посевных площадей, новый спектакль в театре оперетты… Шла одна из тех утренних телепередач, в которой все проблемы представляли решаемыми, а будущее рисовали в розовом свете. Незачем было даже включать звук. Гавриил предпочитал завтракать в тишине.
Накануне вечером Магладена очень обрадовалась, узнав, что они поедут на пикник. Это вселяло надежду, что в эти выходные она, наконец, увидит Сашеньку и Любаню. Это было бы просто чудесно! …Но тем солнечным субботним утром нехорошее предчувствие терзало Магдалену. И опять не подумав о последствиях, она не выдержала и сказала:
– А ты мог бы вообразить, что мир, который мы знаем, навсегда исчез?
Гавриил неопределенно взглянул на жену и спросил:
– Тебе не нравится, как устроен мир?
– Ну почему же, наоборот! В том-то и дело, что нравится, просто…
Гавриил продолжал есть, и его ложка позвякивала о тарелку. Улыбчивые лица продолжали беззвучно меняться на экране, а голос жены мелодично скрашивал пустую солнечную тишину.
– Просто мне почему-то кажется, что всего этого скоро не станет, – она осторожно, но твердо отложила свою ложку на скатерть.
– О чем ты говоришь? – спросил Гавриил, оторвавшись от еды, и посмотрел на нее в упор.
Магдалена беспомощно захлопала ресницами, будто ее застали врасплох за непотребным занятием, и вмиг потеряла остатки своей неустойчивой твердости. Она и сама себе не могла объяснить эту неловкость и неуверенность, которая всегда накатывала, когда он смотрел на нее вот так – будто обвиняя, но еще даже не зная, что она собирается сказать.
– Ты никогда не думал, – собравшись с мыслями, заговорила она, – что наш мир, все наше общество, все эти законы, понятие о добре и зле и даже Библия…
Он спокойно и внимательно смотрел на Магдалену с выражением лица «К чему ты клонишь?»
– …все эти проповеди о победе света над тьмой – это не совсем так. А что, если этот мир – всего лишь… кусочек Вселенной, который мы когда-то самонадеянно отвоевали у хаоса и попытались установить здесь свои законы? – отрывисто заговорила она. – И нам лишь до поры удается поддерживать в нем порядок, сохранять его привычный облик. А за пределами этого мира – мрак, боль и жуткие потусторонние силы, которые иногда просачиваются сюда, к нам – вроде вирусов или преступников. Но если все так, то почему они до сих пор с нами возятся? …День за днем зло наваливается по всему периметру, – понесло Магдалену, – все с большим и большим напором. И однажды… однажды оно поглотит нас!
