Это была моя первая случка. Утром 25 декабря мороз стоял такой, какого в России не бывало со времен подписания Киотского протокола. В нашем Нижнем Городище речка промерзла до дна – животных нечем напоить, пришлось снег топить в ведрах. В худом коровнике бывшего колхоза имени Ильича – градусов двенадцать всего.
«В нашем» говорю, а сама думаю: «Да какое оно мое?» Я москвичка, дочь профессора Тимирязевки, куда папа пристроил меня после школы. И вскоре умер. Мама ушла еще раньше. Доучилась с отличием на зоотехника, на пятом курсе выскочила замуж за одного… тракториста. Точнее, моториста… Короче, гада одного. А нужна-то ему была не я, а папина квартира и прописка. Я это быстро поняла, чемоданчик его собрала и за дверь выставила. С сыном отсидела пять лет на сбережения родителей. Еле-еле устроилась секретаршей по знакомству. А потом кризис – сократили. Банальная история.
Помыкалась на рынке труда – никуда не берут. Тут объявление в интернете: «Требуется зоотехник на частную ферму, специализация КРС». Коровы то есть. Требования невысокие – сейчас хорошего зоотехника не найдешь, на село никто не хочет, тем более после Тимирязевки. Зарплата нормальная, если еще квартиру сдам – денег накоплю, а потом и в Москву вернусь, когда сын школу заканчивать будет. Ему десять исполнилось.
Фермер Егор, мужик лет сорока, здоровый как бычара, неотесанный, но мягкий в обращении, так обрадовался, что и про опыт не особенно расспрашивал (ну и я приврала немного – а он и проверять не стал). Егор радовался словно дитя, и исходящий от него запах молока усиливал сходство. Обещал школу для сына в райцентре, сказал, что шофер будет возить Ваню вместе с детьми других сотрудников. Выделил дом – небольшую, но аккуратную избу.
И вот утром в понедельник приходит в коровник и весело так сообщает, что по линии Минсельхоза на район выделили быка новой французской породы – монбельярдская PRO-3. Завтра привезут – буренок наших покрывать. Не сезон, понимает сам, да быки эти нарасхват, сейчас есть возможность, к концу весны в очередь не попадешь. Егор взял быка в аренду на неделю. Сам смеется, руки чешет, говорит, что коровы этой породы дают в три раза больше молока, чем наши бестужевские.
– Так что, Ириш, готовься – сам приду смотреть. Годика через три построю свой молочный цех, с «Перекрестком» прямой контракт заключу и заживем.
И меня по заднице – хлоп ручищей своей.
– Руку уберите, Егор Николаевич! Что за амикошонство? Мы договорились на «вы», и я вам не Ириша, а Ирина Гелиевна.
Егор подтянулся.
