Маша зашла в большой зал наблюдений. Этот вибрирующий звук похожий на биение огромного сердца. Каждый ребёнок Земли рождался с этим звуком и каждый старик под куполом уходил на волю, в холодные земли под этот звук. Сотни лет его слушали в этом зале, сотни лет его можно было услышать, включив нужную волну на индивидуальном коммуникаторе. Сотни лет его передавали по общей связи под куполами недолгими перерывами после общих объявлений и новостей. Оно живо. Оно ещё бьётся, его огромное немыслимо, большое и ещё тёплое. Солнце живёт. Оно бьётся, но его тепла и любви уже не хватает на всех своих детей. Не хватает на нас. Оно породило нас, оно нас и убивает. Как в старинной пословице. Злая мать. Я тебя породила, я тебя и убью. А они сотни лет пытаются придумать способ его реанимировать, это сердце. Не заменить искусственными лампами в небе, а оживить это сердце. Вернуть всё для всех, для всей системы. Если оно потухнет, погибнет не только Земля, погибнет всё вокруг. Все планеты. Всё превратится в летящий по космосу во мраке мусор. Солнце перестанет греть, вращать, удерживать подле себя своих детей, всё рухнет.
А пока они все, как белки в колесе, изо дня в день должны нестись в одну сторону, ибо остановить колесо нельзя. Никто не вправе ни дня филонить, ни минуты не может не думать о важном. Не действуешь – не выживешь.
Маша каждое утро приходила сюда, чтобы послушать сердце Солнца, чтобы не забывать, зачем она встаёт каждый день и чтобы поверить в необходимость всего, что с ней, с ними, происходит. И не одна она. Всегда здесь кто-то стоял, грустно глядя на голограммы. Всем нужна была надежда. Но это была не надежда. Это был мотиватор.
В метро Маша заняла привычное место у окна. Большая часть производственных, строительных и научных корпусов «ЗАСЛОНА» была глубоко под поверхностью, чтобы оставить живым всё небо и всё Солнце, доступное сейчас. Под землёй было даже светлее, чем под куполом, здесь фонари, светящиеся стены, полы и вообще всё, что только можно было подсветить, даже давило немного. Изобилие световых потоков местами начисто лишало тени все предметы. Инженеры, которые занимались системой жизнесбережения и поддержанием работоспособности человечества, пришли к выводу, что свет и ощущение настоящих дня и ночи необходимы человеку даже больше, чем сбалансированный рацион. Солнце и тепло куда животворнее, чем наличие вообще всех нужных витаминов в ежедневном рационе. И, как оказалось, были правы. Сотни лет под землёй не могли не сказаться на внешнем облике людей. Глаза стали больше и довольно хорошо видели в темноте. Чуть заметно стали светиться волосы, ресницы и брови. Предполагалось, что организм, отличающий, конечно, натуральный свет от смодулированного под солнечный, всё-таки однозначно даёт понять – он видит тьмы больше, чем её есть для человека. Он не видит всего спектра солнечного света, не принимает всего его излучения, как ни крути, а купола как раз не могут и не должны пропускать многое из того, что с избытком дарит Солнце живой Земле. Но Земля почти не живая. Она – медленно умирающая полоса тёплого климата. И она настолько ничтожно мала, что туда можно ездить только по специальному графику, предписанном врачами и психологами. Только там можно увидеть Солнце, свободное от облаков, небо уже не такое голубое, как они знают по фильмам и фотографиям. Никто его не видел. Никто.
