Июль 2169
Вот уже полчаса я тупо сижу, сверля взглядом виртэкран с результатами медэкспертизы. Я думал, что живу полной жизнью респектабельного человека. Что у меня есть семья, сын, почти в кармане престижный диплом элитного ВУЗа и в перспективе отличная работа в одной из ведущих компаний. А что теперь? Закрыть глаза и утереться? Сделать вид, что все как обычно? У меня будет будущее. Работа, карьера, деньги… к черту! Я же сам себя не смогу уважать, если так поступлю!
Рука тянется к бутылке, но влить в себя очередную порцию коньяка не успел. Хлопнула входная дверь и из прихожей донёсся голос.
– Дорогой, я дома! Ну, как ты тут без меня? – она впорхнула в гостиную, заметила бутылку и сморщилась. – Ого! По какому поводу праздник?
– Скорее похороны, – мрачно отозвался я, опрокинув в себя обжигающую жидкость. – Короче, у тебя полчаса. Собрала свои шмотки и свалила отсюда!
– В смысле? – хмурится Алиса, все ещё не понимая, что произошло. Но потом её взгляд всё-таки спотыкается о виртэкран. – Паш, что…
– Убирайся вон! – не выдержав, сорвался я на крик. – Поняла? Вон из моей квартиры и из моей жизни! Вместе со своим бастардом! Можешь валить к тому, от кого нагуляла! Хотя, я дико сомневаюсь, что генерал Игнатьев тебя примет! Ему не нужны такие пятна на кристальной репутации!
– Ты все не так понял! – попыталась оправдаться она, но тут же поняла, что не выйдет и картинно рухнула в кресло, закрыв лицо руками. – Господи, зачем ты вообще в это полез! Жили же нормально!
– По-твоему вранье – это нормально? – рычу я. – Спать с двумя мужиками это нормально? И подсовывать мне чужого ребёнка нормально?
– Он не чужой! – возражает Алиса, яростно сверкая глазищами. – Это сын твоего отца! Твой брат, между прочим!
– Вот, пусть папашка его и воспитывает! – я грохнул стаканом по столу с такой силой, что несчастная посуда, жалобно звякнув, рассыпалась на осколки. – А я так жить не хочу! И не буду! Собирайся и уматывай! Не уйдёшь сама, я выкину тебя за дверь, в чем есть! Время пошло! Советую не тратить его на разговоры.
Она попыталась. Сначала уговаривала, даже просила прощения. Потом угрожала, что подаст в суд. Потом картинно плакала. Я молча слушал её бред, даже не вникая. Лишь поглядывал на часы. А потом молча поднялся, ухватил её за волосы, выволок за порог и равнодушно захлопнул дверь. Хорошо, что ребёнок сейчас находился на прогулке с нянькой. Его, наверное, выставить не смог бы. Через пятнадцать минут браслет завибрировал, пропуская входящий вызов. Передо мной зависла трёхмерная проекция генерала Игнатьева, сверлящая меня суровым взглядом.
