Я проснулась и лежала с закрытыми глазами, яркий свет слепил даже сквозь веки. Сначала мне показалось, что это солнце светит в окно моей спальни, но немного придя в себя, я поняла, что нахожусь не дома. Это был электрический свет от больничной лампы. Я начала вспоминать, что же со мной случилось. Катер, море, яркий свет, землетрясение… Да, точно, это были спасатели, они забрали меня и повезли куда-то, скорее всего в местную больницу, потому что следующее воспоминание было о маленьком помещении с крошечным, похожим на бойницу, окошком. Несколько дней я провела в барокамере, после чего, видимо, меня перевезли сюда, в палату. Было досадно, что я не знала даже, в какой стране нахожусь, в Греции или уже в Англии. Потом я вспомнила встречу с Посейдоном и с облегчением вздохнула. Все в порядке, Сиада больше нет, трезубец находится у его законного владельца и мир в безопасности.
Где же я, черт побери? Я попробовала встать, тело не слушалось, меня сильно тошнило. Неужели это все последствия кессонной болезни? Все-таки я встала и, держась за спинку кровати, подошла к окну. В голове стало проясняться, и я вспомнила, что в больницу приезжал Люк, казалось, что это было очень давно, но теперь я знала, что нахожусь уже в Англии. Это он рассказал мне о том, что на Сунионе произошло сильное землетрясение, и гора, на которой стоял храм Посейдона полностью разрушилась.
Моя палата располагалась на втором этаже больницы, каменные стены которой были увиты толстым вьюном. Внизу был большой двор с прудом и лавочками, где прогуливались больные, дальше больничная стена с таким же вьюном, а за стеной расстилались поля и лес за ними. Судя по тому, как были одеты больные внизу, на улице стояла поздняя весна. Сколько же времени я провела в больнице? Я посмотрела на свои руки, они сильно похудели, то же самое произошло и со всем телом. На руках были старые и совсем свежие следы от многочисленных уколов. Сильная слабость буквально валила меня с ног. Чувство волнения наполнило мою грудь, захотелось открыть окно и поскорее смыться отсюда, но слабость не давала мне этого сделать.
На мне была больничная пижама. Я осмотрела свою комнату, в шкафу и комоде не было никакой одежды, дверь оказалась запертой. Сердце бешено заколотилось, когда я увидела цифры на электронных часах, встроенных в спинку кровати. Они отсчитывали время, и оставалось всего одиннадцать минут до ноля. Что это может быть? Что-то мне подсказывало, что через одиннадцать минут ко мне придут с очередной дозой лекарства, но лекарство ли это? Человек, которого лечат, не может так плохо себя чувствовать. Нужно было действовать незамедлительно. Я открыла окно и несколько раз глубоко вдохнула свежий воздух. Слева в метре от окна тянулся снизу наверх толстый стебель вьюна. Я еле как забралась на подоконник и достала лохматое растение. Сил в руках не было, но собрав всю свою волю, я повисла на нем и начала медленно спускаться. Благо, листьев было уже много и я, болтающаяся на стене в зеленой пижаме, была не слишком заметной. Благополучно спустившись на землю, я спокойно прошла через парк, делая вид, что прогуливаюсь, даже присела у пруда и сполоснула в прохладной воде руки и умыла лицо. Надо сказать, что это отлично освежило меня. Потом села на лавку рядом с пожилым мужчиной так, чтобы видеть стену, и начала искать место, где бы ее лучше перелезть. Вдоль стены росли низкие кусты и редкие туи. В пятидесяти метрах от меня туя была особо пышная и могла скрыть меня от глаз санитаров. Подойдя к ней, я притворилась, что рассматриваю веточки, а сама обошла вокруг, по вьюну взобралась на стену и спрыгнула с другой стороны. Итак, я была практически на свободе, только паршиво себя чувствовала, в глазах то и дело темнело, и в карманах не было ни телефона, ни денег. Да к тому же если меня поймают полицейские и проверят на наркотики, не окажется ли их слишком много в моей крови…
