Кружение медленно остановилось, и снова стало темно. Кейт ощущала под ногами шероховатость каменных плит, а в воздухе – холодную сырость. «Где я сейчас? – подумала она. – И в каком времени?»
Кажется, она сидит на деревянной скамье. Девочка пошарила вокруг себя, и пальцы нащупали что-то металлическое. Фонарик.
Кейт включила его. Бледный луч упал на Камень ангела, осветив контуры фигуры, вырубленной из песчаника. Камень ангела. Его она узнала. Единственная вещь, которая уцелела на протяжении всех этих столетий и не изменилась. Кейт сделала глубокий вздох. Она снова здесь, в соборе, как будто ничего не произошло. Вот перегородка на хорах, вот видеомонитор. Дверь в склеп закрыта. Что же она должна сейчас сделать?
«Я здесь, так? – мысленно произнесла она. – Что же дальше?»
Ничего.
Темнота и безмолвие. Кейт затаила дыхание и прислушалась, сжимая обеими руками фонарик. Лишь шепот деревьев доносился снаружи. Ей стало казаться, что мир рушится; хотя вокруг нее ничего не изменилось.
Она продолжала сидеть, выжидая, пока мир не примет какие-либо понятные ей формы.
«Только в темноте мы понимаем, кто мы такие на самом деле».
Она никак не могла вспомнить, кто именно это сказал.
Кейт выключила свет. Она заставила себя немного посидеть в полной темноте. Почувствовав вдруг, что руки онемели, девочка с усилием разжала пальцы.
– Вот так-то лучше, – произнес голос прямо над ее ухом.
Вздрогнув, Кейт выронила фонарик. Она в панике зашарила руками по скамье, а нащупав, включила и посветила вокруг. Луч упал на старика, сидевшего на скамье подле нее. Он поднял руку, инстинктивно заслоняя глаза от света.
– Не надо, – попросил он. – Мои глаза уже не те, что были раньше.
И улыбнулся, как будто сказал что-то смешное. Кейт резко вскочила, не выпуская его из ореола света. Бледный луч высветил длинные серебристые волосы и черную шапочку на голове. На старике был темный пыльный плащ, доходивший до пола и ниспадавший складками вокруг ног.
