Глава 1. Граница забвения
Ветер, который встретил их на северных склонах Хребта Седых Слез, уже не был просто порывами холодного воздуха. Он был жидким льдом, вязкой и безжалостной субстанцией, заполнявшей легкие тысячами невидимых лезвий. Каждый вдох давался с усилием, словно тело само восставало против этой неестественной, высасывающей все тепло пустоты. Воздух звенел. Не метафорически, а буквально – тонким, высоким звуком, похожим на вибрацию переохлажденного стекла, готового треснуть. Этот звук впивался в виски, вгрызался в кости, становясь назойливым, невыносимым саундтреком их пути.
Ксилара шла, закутавшись в толстый плащ из шкуры снежного барана, подарок Бурвина. Но даже его плотная, сохраняющая тепло шерсть казалась здесь бумажной преградой. Холод просачивался сквозь ткань, через подошвы сапог, пропитанных специальной жировой пропиткой, через малейшую щель у ворота. Он был вездесущ, как сама смерть.
Она украдкой посмотрела на Зираха. Он шел чуть впереди, прокладывая путь в глубоком, рыхлом снегу. Его фигура, обычно такая гибкая и готовая к мгновенному взрыву движения, теперь казалась скованной. Поза выдавала не физическую усталость – его демоническая выносливость справлялась с нагрузкой, – а глубинное, инстинктивное напряжение. Он был существом, рожденным в хаосе и жаре Разлома, в багровых отсветах разорванного неба. Этот первозданный, безмолвный холод был для него абсолютно враждебной средой. Его плащ был накинут на обычную походную одежду, и Ксилара знала, что он просто не хотел признавать, насколько ему плохо. Гордость. Всегда гордость.
Они молчали уже несколько часов. Слова замерзали на губах, не успев родиться, казались ненужной, расточительной тратой энергии. Энергии, которой и так оставалось все меньше.
Именно тогда Ксилара впервые почувствовала это с пугающей отчетливостью. Не просто холод. Не просто усталость. Нечто иное.
Пустота.
Она замедлила шаг, сосредоточившись на внутренних ощущениях. Все эти месяцы, с момента пробуждения в теле аристократки, ее окружал гулкий гомон магии. Иногда тихий, как отдаленный шум города, иногда оглушительный, как раскат грома в момент использования дара. Магия Олтании была повсюду – в земле, в воздухе, в живых существах. Она была фоном, почвой, на которой произрастала ее собственная странная сила.
Теперь этот гул стих.
Сначала она подумала, что это обман чувств, последствие битв и стресса. Но нет. Она мысленно потянулась к тому, что всегда ощущала внутри – к драконьей искре, подаренной Игнисом. Та теплилась, как одинокий уголек в остывающей печи. Не гасла, но ее жар был призрачным, едва уловимым. Она пыталась ощутить эхо магии эльфов, доносившееся сквозь мили, – ничего. Абсолютная тишина. Магическая паутина, связывающая мир, здесь обрывалась, уступая место чему-то древнему, до магическому, сырому и безразличному.
