Глори, 1927 – Когда пыль осядет
– Кажется, теперь мне ясен смысл этих слов, – сказала Глори зеленой тряпичной кукле, которую сама сшила для себя когда-то. Та сидела у нее в рукаве, наружу из-под манжеты выглядывала одна головка. Балансируя на цыпочках на табурете, давным-давно расписанном ее мамой, девочка изучала верхнюю полку родительского гардероба. Из самой ее глубины она вынула коробку для памятных вещей и аккуратно поставила на деревянную ладонь, стараясь не уронить.
– Когда пыль осядет, – проговорила она таким голосом, будто была куда старше своих одиннадцати лет. – Вот что мне постоянно говорили. Когда мамы не стало, все кругом твердили одно: дела наладятся тогда, когда пыль осядет. Это значит, когда улягутся волнения.
Глори спрыгнула с табурета, и ее кожаные ботинки так грохнули об пол, что снизу, из кухни, послышался голос старшей сестры. Девочка тут же пожурила себя за поднятый шум и закатила глаза.
– Ничего страшного, Ди-Ди! Со мной все хорошо. Просто споткнулась.
Она положила коробку на кровать и изогнула руку так, чтобы лицо куклы смотрело прямо на пыльную крышку.
– Ну что же, Долли, как тебе кажется, пыль, наконец, осела?
Глори сделала глубокий вдох и чихнула.
– Я смогу… – сказала она, вытаскивая куклу из рукава, – смогу найти нормальную работу и тоже начну, как взрослая, откладывать по несколько пенсов на арендную плату в копилку Ди-Ди. Понимаешь, нечестно, что ей приходится полночи стоять у печи, чтобы мы продолжали жить в этом доме.
Если бы кукла могла видеть своими пуговичными глазками, она заметила бы проблеск страха во взгляде Глори: ведь остаться сиротой, потеряв от лихорадки всего за несколько недель обоих родителей, – и само по себе тяжкое испытание, а тут еще и страх оказаться на улице.
– Беда ведь не приходит одна. А значит, я просто обязана помочь сестре.
Глори с усилием сглотнула.
Она подняла крышку. Вещей в коробке было не очень много, но все до единой напоминали о маме. Глори медленно провела деревянной ладонью по содержимому и подцепила едва заметным крючком на кончике указательного пальца пару шелковых чулок.
– Сойдут на первое время, – сказала она. – В них мне можно будет дать как минимум шестнадцать, никак не меньше, чем Ди-Ди.
Конечно, и одиннадцатилетние дети находили в городе заработок, не было в этом ничего совсем уж неслыханного. Но Глори обладала достаточным умом, чтобы понимать, что достойные рабочие места доставались только тем подросткам, которые уже окончили школу, и чаще всего мальчикам. Разумеется, Глори никогда не позволила бы тому факту, что она
