***
В лаборатории, третьей из семи в стране, было темно. Стены фасада подсвечивались голубыми лентами фонарей. От первого этажа и до последнего, шестого, они тянулись световыми колоннами на каждом из восьми углов здания, форма которого напоминала полигональный полу—месяц. Но если присмотреться, за их светом можно было заметить одно окно, выбивающееся из общей темноты здания. Но никто не обращал на это внимания. Шел дождь, и люди спешили, кто куда. От асфальта отражались блики фонарей, город будто блестел.
Совместная работа Ордалиев и Виридианов была распространена повсеместно, благодаря чему город выглядел чистым и строгим, но по многим зданиями поднималась виноградная лоза, специально выращенная Виридианами, а в скверах стояли скульптуры научных деятелей прошлых веков, проработанные до мельчайших деталей Ордалиями.
Днем в лаборатории всегда полно людей, каждый занимается исследованиями, кто—то спешит по белым коридорам к своим коллегам за советом, кто—то, наоборот, старается не афишировать свою работу, чтобы все лавры после открытия достались только ему. Но сегодня здесь было пусто.
Ордалии – это гильдия, превращающая хаос в порядок, а пустоту – в совершенные структуры. Представителям данной гильдии доступны преобразования неорганических соединений.
***
За минуту до катастрофы Люциан смеялся. Его беззаботное поведение вызывало в Айзеке еще больше сомнений. Была проделана колоссальная работа, по итогам которой Люциан и Айзек могли изменить жизни многих людей. Основным двигателем прогресса в мире была наука, которой они посвятили свою жизнь. «От формы— к формуле. От целого— к совершенной части», так звучит девиз Ордалиев, к которым относился Айзек. Люциан поддержал его идею и дополнил своими знаниями, которые получил в процессе обучения у Виридианов.
– От клетки— к организму, от— хаоса к гармонии. Не забывай! Мы с тобой все предусмотрели, – слова Люциана эхом отражались от стен в лаборатории.
– Ты так самоуверен, что меня это пугает, – Айзек взглянул на своего друга, лежащего на операционном столе, над которым нависали хирургические инструменты, словно щупальца. – Не двигайся, я настрою лазерную разметку и рентген, – Айзек отвернулся к электронной машине.
Неоновые лампы горели ярким холодным светом. В лаборатории стояла тишина, нарушаемая сигналами от аппаратов мониторинга. За окном стояла глубокая ночь, но не было видно даже звезд на небе, их перебивал свет от уличного освещения и зданий.
Комната, которую они выбрали для проведения эксперимента, была одной из наиболее оснащенных техникой. Здесь были голографические плакаты на стенах, куда выводились данные со схемолита, столы, расположенные вдоль противоположных стен, были пустыми, но в рабочее время на них всегда лежали кучи распечатанных бумаг с расчетами и описаниями экспериментов. У двери возвышался шкаф, в котором находились все необходимые препараты для экстренной помощи, основная же масса инструментов и веществ хранилась в соседней комнате, вход в которую открывался сенсорным шлюзом.
