ПРОЛОГ
Снег пушистыми лапчатыми хлопьями тихо кружил в морозном мглистом воздухе. Устилал девственно чистым ковром тёмные зубцы утёсов, нависающие гигантскими ломаными клыками над глубокой пропастью. Ветер зло гнал позёмку по узкой дороге, вьющейся серпантином вдоль самого обрыва, завывал раненым зверем и сбрасывал в бездонную пропасть облака искристой белой пыли.
Тяжёлые резные сани опасно занесло на крутом повороте, и из-под их полозьев с сухим скрипучим шелестом вырвался колючий фонтан снега, присоединившись к сонму летящих в белую бездну мягких снежинок. Повозка без лошадей выровнялась, а потом понеслась вперёд ещё быстрее, оставляя за собой длинный шлейф мутной дымчатой взвеси.
– Тише, маленькая, – среброволосая женщина прижала к груди приглушённо попискивающий свёрток и успокаивающе коснулась его посиневшими обескровленными губами.
Убрав руку, зажимающую рану в боку, женщина бессильно перевела взгляд со своих окровавленных пальцев на багровое пятно, что неотвратимо расползалось по расшитому сложным узором карокану. Стиснув зубы, она выплела дрожащей рукой светящуюся вязь заклинаний и выбросила силовой аркан в бесшумно летящих за санями расплывчатых черных теней.
Мучнисто-белый воздух заискрился извилистыми линиями сотворённой магии. Талый снег мгновенно застывающей росой упал на дорогу, и призраки с широко расправленными крыльями, сотканными из тьмы, не успели соскользнуть в сторону, когда световая вспышка проглотила их, как глубокая рыбья глотка упавшую в воду муху.
Силы были на исходе. Гнать магией сани и отбиваться от бездушных слуг Морганы с каждым новым ярдом было все сложней. Жёлтые точки плыли перед глазами раненой волшебницы, а от тошнотворного привкуса железа во рту кружилась голова. Женщина чувствовала дыхание вечности на своём лице. Оно обжигало колючими иглами её щеки, целовало губы смертельным холодом, звало тихим шёпотом ветра за грань.
Насколько её ещё хватит, прежде чем она потеряет сознание и преследующие сани тёмные псы сбросят её с малышкой в бездну? Тэлларис понимала, что ненадолго. Она проиграла эту битву – битву за свою жизнь. За свою… но не за жизнь её ребёнка.
Девочка вновь зашевелилась в руках матери, плаксиво искривив розовые пухлые губки.
– Я люблю тебя, моё солнышко, – горькая слеза капнула на бархатистую щёчку малышки, и она, недовольно поморщившись, завертела головкой, словно пыталась стряхнуть с себя холодящую кожу влагу.
Женщина поцеловала маленький, похожий на пуговку нос дочери, напоследок обласкав взглядом её кукольное личико. Как же Тэлларис хотелось остановить время и подержать ещё немного дочь у своей груди! Там, куда она уйдёт, не останется памяти о сладком запахе молока, которым пропитано тёплое беззащитное тельце, не будет ощущения счастья от слабого давления крошечных пальчиков, игриво захватывающих в кулачки пряди её волос.
