Садящееся солнце залило белые стены Бовирграда золотом. Чем ниже оно садилось, тем больше багрянца выплескивалось на мрамор столицы Бореи. Он щедро окрашивал шпили зданий, затем медленно спускался на мостовые.
Вечер завернул в красноватые тона и статую, стоявшую на небольшой площади на окраине города. Здесь сходились две пустынные улочки, образуя кольцо вокруг небольшого фонтана и скульптуры, изображающей охоту на дикого быка. Высокий коренастый мужчина, держа в руках рога и упершись ногами-столбами, прижимал голову свирепого животного к земле. Скульптор постарался, передавая этот момент. Мышцы на руках охотника и на шее зверя бугрились, и было непонятно, что одержит верх: природная мощь быка или упорство человека. Рядом застыла еще одна фигурка – тоненькая, как тростинка, девушка, натянувшая лук и готовящаяся пустить стрелу.
Напряженность сцене придавали пурпурные всполохи, которыми белый мрамор скульптуры раскрашивало клонившееся к закату светило. При изготовлении глаз охотников явно использовалась магия: никакое стекло, никакой кристалл не могли с такой натуральностью имитировать живой взгляд. Казалось, девушка вот-вот моргнет, а ее спутник зарычит от натуги. Но минуты шли, а фигуры никак не оживали.
Движение на улице все-таки появилось. Поскрипывая осью, по дороге медленно катилась двухколесная повозка, ведомая меланхоличным серым мерином. На облучке, не выпуская вожжей из рук, дремал кучер. Необходимости править у него не было, по уверенной поступи лошади становилось ясно, что она знает дорогу домой.
Вдогонку коляске бодрым шагом двигалась группа из трех паломников в свободных голубых балахонах и с дорожными посохами в руках. Пилигримы шли гораздо быстрее еле перебирающего ногами серого коня. Они догнали экипаж возле скульптуры, изображающей сцену охоты.
Замыкающий колонну человек притормозил и беспардонно заглянул в телегу:
– Подайте на паломничество к Небесному Столпу! – По голосу было слышно, что он не просит, а вымогает.
– Что? – раздался из коляски недовольный женский голос. – Да как ты смеешь, хам!
– Пожертвуйте, говорю, на угодное Великой Птице дело!
Пилигрим подумал и решил объяснить владелице коляски все максимально понятно:
– Денег дайте!
– Убирайся! – истерично взвизгнула женщина.
– Хорошо-хорошо! – Паломник вытащил голову из-за занавесок. – Не хотите по-хорошему, будем просить как обычно.
Мужчина кивнул своему подельнику, идущему впереди. Тот, хорошенько размахнувшись, заехал кучеру посохом в кадык. Очнувшийся от полудремы возница схватился за горло двумя руками и выпучил глаза. Еще один из пилигримов огрел его по горбу и сшиб с кареты на землю, где на бедного извозчика со всех сторон стали обрушиваться удары.
