Грохот снарядов остался далеко позади, но группа обессилевших людей продолжала упорно брести в гущу леса. До темноты было необходимо углубиться как можно дальше от место боя с русскими, в ходе которого остаткам их батальона удалось выбраться из окружения.
Томаш протер выпачканной мазутом рукой лоб и знакомый запах нефти вновь воспроизвел в его памяти сцены покидание горящей бронемашины. Кровь и ошметки тел радиста, глухие удар снарядов по броне, невыносимый жар и треск огня. Жалеть что в те минуты он не добрался до ниши с личным оружием экипажа было бессмысленно, но все же он в очередной раз огорчился своей беспомощности в этой зловещей чаще.
Впрочем, остальные выжившие танкисты которые составляли большинство их группы оказались в аналогичном положении. лишь пара счастливчиков сохранила пистолеты в карманах. Их черные комбинезоны сливались на фоне искореженных веток. Лишенные своих механических монстров, танкисты чувствовали себя крайне неуютно среди деревьев. Настало время привала и истощённые люди молча сели, инстинктивно сгрудившись как можно ближе друг к другу. Разводить костер было рискованно, но несколько сохранившихся банок консерв, пущенных по кругу, смогли немного утолить голод.
Их старший офицер, пехотный капитан из приданной роты десанта, неодобрительно осматривал свой разношерстный отряд.
Томаш благоговейно поглядывал на его ястребиный профиль, изуродованный двумя узкими шрамами. «Похоже на одного из любителей венчурного фехтования в юности», – подумалось ему. Железный крест, нашивки за ранения на черной эсэсовской форме. Обычно побаиваясь и обходя стороной представителей этой касты, сейчас Томаш был ряд быть под их началом. «С таким парнем у нас есть неплохие шансы выбраться из этой передряги».
Тем временем к капитану подошел другой пехотинец, один из двух посланный им вперед для разведки и что то взбудораженно зашептал ему на ухо. Капитал внимательно слушал, поджав свои узкие губы. Затем повернул голову к отдыхающим на привале и гаркнул:
– Хорошие новости, мы взяли языка. Похоже это один из местных жителей, он может указать нам путь. Кто нибудь владеет русским?
– Я знаю азы и смогу изъясниться, – словно со стороны услышал Томаш свой голос – вопрос капитана заставил вызваться чуть ли не в непроизвольном порядке.
– Чех? – проигнорировав предложение, офицер вопросительно кивнув на нашивку его на комбинезоне.
– Никак нет, герр капитан, смутился Томаш. – Мои родители уроженцы Богемии и Моравии и этнические германцы.
– Признателен за вашу помощь, – утвердительно кивнул тот в ответ. – Идите за мной.
