Двуколка остановилась у парковых ворот. Открыты, шлагбаум поднят, но у въезда стояла будка, а у будки – старик почтенной наружности в форме стрельца допетровских времён. С настоящим бердышом, солнце так и сверкало на лезвии.
– Куда изволите ехать, господин хороший? – спросил он.
– Не узнаешь, Петрович? – спросил сидящий на козлах человек, одетый практично, и вместе с тем достойно, всякому видно: барин, а не кучер.
– Узнаю, как не узнать, Александр Иванович, но для порядка обязан спросить.
– Порядок – то, в чём прежде всего нуждается русский человек, – согласился барин. – Помещик Арехин Александр Иванович с сыном и господин Конан-Дойль, английский путешественник, по приглашению его высочества принца Петра Ольденбургского.
– Добро пожаловать, – ответил ряженый стрелец и отставил бердыш на манер салюта, мол, проезжайте, вам тут рады.
Барин вроде бы и не пошевелился, но лошади шагом прошли ворота, рысью пробежали по парку и шагом же въехали в другие, уже дворцовые ворота, впрочем, тоже открытые нараспашку.
Подскочил казачок Никита, паренёк лет шестнадцати.
– Карл Иванович сейчас подойдёт, а пока дайте, вашбродь, я помогу – он взял левую лошадь под уздцы, и двуколка двинулась к свитским номерам, где лошади и застыли. Барин соскочил на землю. Из двуколки вылез мальчик лет семи и господин в полном расцвете сил.
Как раз и мажордом поспел, Карл Иванович.
– С приездом, гости дорогие! Его высочество сейчас на заводе, но через час освободится – сказал он на безупречном русском языке, что сразу выдало в нем немца. – Вам, господин Алехин, отведена голубая комната, а вам, мистер Конан-Дойль – жёлтая. Обе во втором этаже. Никита вам поможет с багажом и прочим.
– Уж я постараюсь, – сказал казачок, и начал доставать чемоданы из двуколки и аккуратно, чтобы не испачкались, ставить на каменное крыльцо. Малый он был сильный, и справился с делом в минуту. Затем посмотрел на Карла Ивановича.
– Начни с англичанина, он человек непривычный, а Александр Иванович Россию знает.
– Мусью, – начал казачок, – силь ву пле…
– Он по-русски не понимает, и во французском не силен, – сказал Арехин-младший, а Арехин старший одобрительно кивнул. – Я ему переведу, – и он заговорил с англичанином.
– Он рад, всех приветствует и благодарит, а жёлтая комната для него имеет особое значение, за что благодарит отдельно, – перевел мальчик слова Конан-Дойля.
– Вот и чудесно.
Мальчик указал казачку багаж англичанина и тот быстро, полубегом, отнес чемоданы наверх. Затем пришел черёд самого англичанина. Нет, казачок не нёс английского путешественника, но сопровождал таким образом, что Конан-Дойль нечувствительно оказался в номере в считанные секунды. Казачок показывал, а Арехин-младший переводил – ванная с горячей и холодной водой, ватерклозет – всё, что и положено современному дому. Рамонь к двадцатому веку готовится на славу.