«Хранители времени: Сельва»
Глава 1: Время будущего (2070)
В 2070 году Мир был чистым, управляемым, точным – и пугающе безликим. Все работало, как часы, но в этом идеальном механизме почти не осталось места для индивидуальности, спонтанности, ошибок и… души. Флоренция напоминала футуристический сон – город, подвешенный между эпохами, в равной степени принадлежащий и прошлому, и непредсказуемому завтрашнему дню. Древние каменные дворцы с терракотовыми крышами мирно соседствовали с прозрачными башнями из стекла и углеродного волокна, отражавшими солнце тысячью переливов – световой акварелью, меняющейся с каждым часом. Но подлинная революция скрывалась не в пейзаже, а в том, как изменилась сама жизнь. Флоренция стала вертикальным городом, слоистым, как слоёный пирог: улицы, террасы, платформы и жилые кластеры громоздились один над другим, словно вытянутые ввысь кварталы. Люди передвигались в воздухе – в бесшумных аэромобилях, скользящих над крышами, – и общались уже не словами, а мыслями: нейронные импланты стерли границы между сознаниями, сделав старые телефоны и компьютеры музейными экспонатами. Город был пронизан технологиями – повсюду, до последнего закоулка. Они не оставляли ни мгновения тишины, ни капли уединения. Даже дыхание здесь казалось синхронизированным с ритмом машин. Сара, Марко и Лука – трое друзей, выросших на крышах, мостах и уровнях новой Флоренции – знали этот город как свои пять пальцев. Они были детьми эпохи высоких технологий, у них было всё, о чём мечтают молодые: свобода, комфорт, доступ к любому знанию и бесконечным развлечениям. Но под этой гладкой оболочкой внутри каждого из них медленно росло беспокойство – чувство, которому не находилось названия даже в самых продвинутых базах данных. Сара родилась в неофициальной арт-коммуне, в которой её мать пыталась сохранить идеи прошлого: настоящую живопись, живую музыку, человеческие эмоции. Но такие проекты долго не жили. Сару изъяли в шесть лет – «для стабильности» – и отправили на госвоспитание. Государственное воспитание – система, где детей обучали строго по стандарту: рационально мыслить, контролировать эмоции, подчиняться алгоритмам. Личных историй быть не должно – только функция. Дружбы – по расписанию. Искусство – в цифре. Всё для гармонии. Всё – одинаково. Она рано начала интересоваться психологией, искусством и старыми философскими системами, запрещёнными к изучению без разрешения. Она мечтала понять:
