Я открыла музыкальный салон вместо дома удовольствий – это плюс.
Я потеряла любимого мужа и рискую потерять свободу, а то и жизнь за убийство, которого не совершала (хотя очень хотелось) – это минус.
Что в планах? Оправдать себя, отстоять салон, найти убийцу модисток и как-то сохранить баланс с Митькой Полуяном, который настоятельно пытается превратить нашу дружбу в более интимные отношения. А тут ещё мной интересуется очень странный господин, а зачем – непонятно.
Мне осталось тянуть лямку одиннадцать месяцев. Или больше?
В арестантской было холодно.
Трубин, гад такой, привёз меня в полицейское управление в одном лишь платье, не дав даже времени накинуть пальто. Девицы мои выли мне вслед, Авдотья плакала навзрыд, а гости стояли, обескураженные. Бедные, не повезло им… Надеюсь, Аглая додумалась всех успокоить и продолжить вечер.
Обняв плечи руками, я села на шконке так, чтобы не касаться спиной холодной стены. Когда же уже меня отсюда выпустят?
Графа Черемсинова убили в подворотне. Кто? Зачем? Нет, не так. За что? Впрочем, зная этого подлеца, думаю, он не только мне успел подгадить в жизни. Слава богу, что Лиза, княжна Потоцкая, отказалась от мысли выйти за него замуж! Ведь она для него собиралась заложить в ломбард своё ожерелье немыслимой стоимости! Этот подлец напел бедной девушке, что у него карточный долг, который он никак не может выплатить, потому что не хочет продавать своих крестьян…
Я фыркнула презрительно. Говнюк! Не мужик! Обманывать женщин некомильфо. И почему только не он был убит на дуэли, а мой любимый Платон?
Лязг двери заставил меня встрепенуться. В приёмную вошли двое городовых. Обоих я знала. Даже фамилию вспомнила и позвала:
– Васильев!
Он обернулся, а я обрадовалась:
– Голубчик, Васильев, не знаю, как вас по имени-отчеству, а скажите, когда меня выпустят отсюда?
Городовой переглянулся с товарищем и покачал головой, ответил:
– Эх, госпожа Кленовская, госпожа Кленовская… Вас отсюда не выпустят уж.
– Как это?
– Так по этапу пойдёте. Уж простите… В суд до тюрьмы, а после уж на каторгу, ежели судья решит. А нет – в Алексбург повезут казнить.
– Как казнить… – растерянно переспросила я. – Но ведь я не убивала! Я совершенно не виновата!
– Господин Трубин не арестовал бы вас, ежели бы невиновны были, уж простите.
Вскочив, я воскликнула с негодованием:
– Разумеется! Господин Трубин вообще ангел! А меня он арестовывает каждый раз просто потому что влюбился, так? Я не убивала графа Черемсинова, зачем мне это?
Городовые переглянулись, потом Васильев осторожно заметил:
