Я очнулась от боли, глаза залило чем-то липким, кожу неприятно стянуло…
Где я и что происходит?
Так… встать? Нет, пока даже пытаться не буду, попробую вспомнить, а что же произошло?
Как обычно, после работы, я пешком возвращалась домой. Загорелся зелёный, шагнула на пешеходку. Неожиданно возникший ослепительный свет, а за ним оглушающий визг тормозов буквально ошеломили, пригвоздив меня к месту.
Страшный удар. Боль по всему телу и благословенная темнота…
И вот я где-то, непонятно где. В мою память, словно кадры кинофильма, вклинились какие-то воспоминания. И они вроде как были чужими.
Странный замок. Нападение. Горящие дома, плачущие женщины и дети. И опять темнота.
Я открыла глаза и попыталась осторожно приподняться на локтях, но ничего не вышло – затылок прошило болью, и я тихо протяжно застонала, крепко зажмурившись. Из уголков глаз невольно потекли горячие слёзы.
Лишь со второй попытки удалось разлепить веки. Помещение было погружено в сумрак, пришлось ждать несколько секунд, пока зрение перестроится. Спёртый воздух не добавлял настроения.
Звук шагов где-то над головой немного отвлёк от суетных мыслей. Не прошло и минуты, как шаги замерли прямо надо мной, а потом в лицо ударил мощный столп света. Я даже охнула от неожиданности, вскинула руку и прижала её к глазам.
Послышались грузные шаги по лестнице, а затем насмешливым басовитым голосом произнесли:
– Всё-таки очухалась, красотка? Думал, померла, хотел на вечерней заре скинуть тебя за борт, на корм морским чудищам.
Снова разлепив веки, уставилась на грязного, грузного мужика, замершего рядом со мной и глядящего на меня сверху вниз. В руках он держал что-то непонятное и смердело от него так, что меня затошнило: отвратительная смесь застарелой мочи и… крови…
– Вы кто? – с трудом удержав пустой желудок в себе, сипло спросила я.
– Знамо, кто, лекарь, – он усмехнулся, демонстрируя отвратительные гнилые зубы.
Наклонившись ещё ниже, приказал:
– Покажи-ка рану.
Я оценила грязь под его ногтями, смрад из его полубеззубого рта и отчаянно захотела отодвинуться куда подальше, а лучше вообще на другую планету.
– Чего дрожишь? – заметил он моё состояние, – я знатный лекарь, всё сделаю в лучшем виде. Ну-ка не дёргайся, тебя надо подлечить, чтобы выгодно продать, – бубнил он, садясь передо мной на корточки. Сил сопротивляться этой горе мяса и жира не было никаких. Потому вонючка легко повернул меня, как куклу набок, взял страшные ржавые ножницы и стал состригать мне волосы, тупой инструмент дёргал локоны, причиняя немыслимую боль. Прикусив до крови губу, терпела.
