Наверное, если бы у меня была такая возможность, то я бы страдала на полную катушку. Как уверяла Сарочка, восемнадцать лет – самый возраст для такого занятия. Потом уже как-то объективно некогда.
Мне же, к счастью или, наоборот, к несчастью, «некогда» стало уже сейчас.
Пялиться в стену и думать о НЕМ или сидеть на подоконнике, водить пальчиком по каплям дождя на стекле и тоже думать о НЕМ можно, если у тебя нет никаких других проблем.
А мне было чем заняться!
В кровати я позволила себе полежать только один день. И если честно, основными вопросами, что меня занимали, была вот вообще не любовная любовь. А последствия гражданской бдительности Мареллины, например! Или то, как теперь общаться с родней. Или то, что будет с Лилит.
Но я позволила себе полчасика слабости из-за лорда Рейвенса. Честно рыдала в подушку, захлебывалась слезами, и считала себя полной дурой, раз вообще смогла поверить в «долго и счастливо» как финал нашей с ним истории.
Впрочем, приятные моменты за эти сутки тоже были.
Заходил Котик, приносил свой фирменный торт, а также успокоил меня насчет того, что лавка не простаивает. Там самоотверженно работает моя бесценная помощница! Которой скормили байку о том, что хозяйка внезапно сильно заболела и лежит с температурой.
Также к приятному относился тот факт, что почти сразу Фолиант впал в некое подобие сна, заявив, что ему нужно отдохнуть после грубого обрыва старой связи и наспех состряпанной новой. Хоть как-то контактировать с темномагическим гримуаром я была не готова. В идеале я бы вообще завернула его обратно в защитную ткань и засунула на дальнюю полку в подвале на веки вечные!
Про то, можно ли избавиться от него, я у Сары даже не спрашивала. Так как если этого способа не знает инквизиция, то вряд ли он существует. Вернее, летальный они знают, но мне он вот вообще не подходит. Я бы все же хотела верить, что где-то там вдали меня поджидает светлое будущее, но до него нужно как минимум дожить.
В любом случае следующим утром я стояла перед зеркалом, расчесывала волосы и смотрела на свою бледную, осунувшуюся физиономию.
– Краса-девица. – Судя по иронии в голосе Сарочки, воспринимать ее слова стоило только в переносном смысле.
– Чем богаты, – философски пожала плечами я и критическим взглядом окинула шеренгу всяких баночек и бутыльков, что стояли на туалетном столике. – Но ничего, сейчас мы приведем отражение в порядок. Будет свежа как розочка, или я не косметическая ведьма.
– А «косметическая ведьма» звучит хорошо. Знаешь, в моем мире была одна забавная не то поговорка, не то анекдот. Женщина утром смотрит в зеркало и говорит: «Я тебя не знаю, но я тебя накрашу».