Екатерина Зинькова
Светлана Зинькова
Хлебалова фореве, или Херейский эксперимент
За облаками, поверх границ,
Ветер прильнёт к трубе
И понесёт перелётных птиц
Вдаль от меня к тебе.
Андрей Макаревич
Летающая тарелка пришельцев третий день барражировала в плотных слоях атмосферы, в непосредственной близости от объекта наблюдения – форточки академика Каца. Яков Моисеевич Кац проживал в панельной девятиэтажке в центре провинциального города Арх-ска. В научных кругах города академик был известен своей рассеянностью, а также тем, что был, собственно, единственным академиком в городе.
Пришельцы проделали нелёгкий путь через миллионы световых лет с единственной целью: долгие годы они были заняты проблемой создания нового человека, венца природы и гармонии. Предыдущие три попытки на других планетах Вселенной потерпели фиаско. Первые две планеты были населены разумными микробами, а третья – разумными головастиками. Ни из тех, ни из других новый человек по уважительной причине не получился.
Объектом нового эксперимента, четырьмя голосами против одного, был выбран академик Кац.
В настоящее время к заброске в его квартиру готовился бот-разведчик, начинённый передающей и принимающей аппаратурой. Пошёл обратный отсчёт. Прозвучала команда «Старт!» И через секунду экспериментаторы с ужасом наблюдали неровный, зигзагообразный полёт бота в форточку… закрытую форточку соседней квартиры.
***
Матильда Хлебалова пришла домой позже обычного. Смена выдалась нелёгкая. Казалось, троллейбус, на котором она работала водителем, притягивал к себе в этот день всех ненормальных автовладельцев и пешеходов.
Сняв в прихожей оранжевый сигнальный жилет и положив на полочку у зеркала ручку реверса, Хлебалова прошла в комнату и остолбенела. Осколки стекла из разбитой форточки смешались на полу с осколками посуды из серванта, а также с обломками телевизора, радиоприёмника и проигрывателя пластинок. Куча разбитых виниловых пластинок лежала тут же. Венчал её стоящий в центре блестящий тарелкообразный предмет из непонятного материала. «Всё дело в этой тарелке», – почему-то сразу поняла Хлебалова. Может быть, потому, что жила в квартире одна и никаких особенных безумств, могущих привести к подобным последствиям, за собой не помнила.
День выдался по-настоящему тяжёлым, картина, представшая уставшим глазам Матильды, совершенно не радовала, но врождённый оптимизм и воля к жизни, о которых говорил уже тот факт, что Хлебалова работала на общественном транспорте без малого десять лет, сделал своё дело. Истерики не последовало.
