ГЛАВА I. Тыквовство и естество
Я возвращалась домой промозглым осенним вечером: в мыслях сумбур, в ногах усталость, а в руках тыква. Первое объяснялось кризисом среднего возраста, внезапно настигшим меня в мою сорок пятую осень, второе – высоченными шпильками, сдуру применёнными мною для создания привлекательного образа, а тыква… На кой чёрт я взяла её с собой?! Надо было, оставить это рыжее недоразумение лежать на лавочке у заброшенного дома, внезапно случившегося у меня на пути в самом центре города, и пройти мимо, но я вопреки логике поступила иначе: уж очень яркими и гладкими были оранжевые – тыквенные бока, создавая эффект сияния на фоне начинавших сгущаться сумерек. Вообще у меня в хозяйстве не наблюдалось острой потребности в тыквах, но эта притягивала, как манит. Может быть, потому что мне не хватало цвета и яркости среди сгущавшейся осенней депрессии, в которой неуловимо и беспощадно угадывалась поступь грядущей зимы? А ещё у тыквы был очень милый хвостик с засохшим, свернувшимся в трубочку листочком. В подъезде я столкнулась нос к носу с моей соседкой.
– О! Ты что это так быстро вернулась, Рина? Я думала, вы будете гулять до рассвета! Он ведь такой романтик! – запричитала она.
Именно с лёгкой руки этой соседки я пошла на свидание с престарелым, но всё ещё прекрасным, принцем на белой иномарке в надежде на сказочные перспективы, но, как говорится, не срослось: как-то не складывалось у меня с принцами.
– А что тебя, собственно, удивляет?! – спросила я у соседки. – Уже почти полночь, я вместо туфельки чуть не потеряла ногу, которая грозила отвалиться из-за долгого хождения на каблуках, а карета превратилась в тыкву досрочно. В общем, всё по канону. Вот!
Я предъявила ей оранжевое чудо, которое держала в руках, и двинулась вверх по лестнице.
– Ух-х-х! – шумно вздохнула соседка мне вслед. – И этого жениха, значит, забраковала. Ничем тебе не угодишь! Ну и сиди теперь одна!
Соседка была неправа. На этот раз я никого не отвергала, просто свидание не состоялось. Но не рассказывать же соседке, что её протеже как ветром сдуло? Кстати, ветер сегодня был какой-то особенно дерзкий. Он взъерошил мою причёску, обнимал колени струистой прохладой – снова ветер, а не хвалёный новый ухажер. А что ещё ожидать от человека с именем «Казимир»? С одной стороны это целый козий мир получается, а с другой присутствовало в его имени что-то зимнее и художественное, правда, фамилия была не «Малевич», а просто «Озимов», как какой-нибудь злак, которому надо было перезимовать в борозде, чтобы накопить сил и взойти. Обычно уважающие себя злаки делали это весной, но этот Озимов уже вступил в возраст осени, впрочем как и я. Так что же? Поздно нам колоситься или в самый раз? Такие грустно-насмешливые мысли об этом, судя по отзывам моей соседки, очень уважаемом и неплохом человеке, были моей защитной реакцией на неудачу.
