– Марс свободен. Теперь мы сами по себе. Никто больше не указывает, что нам делать.
Энн возвестила это, стоя в головном вагоне поезда.
– Но скатиться к старым нормам поведения очень легко. Нарушишь одну иерархию – и на ее месте мгновенно возникнет другая. Мы должны быть на страже, потому что всегда найдутся люди, которые захотят создать еще одну Землю. Необходимо, чтобы ареофания стала непрестанной, нескончаемой борьбой. Нам придется глубже, чем когда-либо прежде, поразмыслить над тем, что это значит – быть марсианами.
Ее слушатели сидели, ссутулившись в креслах, и наблюдали из окон за проплывающей мимо местностью. Утомленные, они рыскали взглядами. Красноглазые Красные. В резком свете зари все казалось новым; на обветренной земле снаружи не было ничего, кроме зеленоватых булыжников, заросших лишайником и кустами. Они выбили с Марса почти все земные силы, завершая долгую кампанию всплеском решительных действий – уже после начала великого потопа на Земле. И сейчас они устали.
– Мы прибыли на Марс с Земли, и этот путь стал истинным очищением. Мы стали больше понимать, получили свободу действий, какой не имели до этого. Получили возможность выразить лучшее в нас самих. И мы стали действовать. Создавать лучший образ жизни.
Таким был миф, с которым все они росли. Сейчас, когда Энн вновь его пересказывала, молодые марсиане смотрели как бы сквозь нее. Они смастерили эту революцию, отвоевали себе Марс, вытеснив всю земную полицию в Берроуз, после чего затопили город и потеснили землян до самого Шеффилда, что на горе Павлина. Теперь им предстояло прогнать врагов и оттуда, вынудив их, воспользовавшись лифтом, подняться в космос и отправиться на Землю; это было еще впереди. Но даже успешная эвакуация из Берроуза расценивалась ими как крупная победа, и некоторые опустошенные лица, обращенные к Энн или к окну, похоже, не выражали ничего, кроме желания передышки, чтобы хоть немного насладиться триумфом. Они были изнурены.
– Нам поможет Хироко, – проговорил молодой парень, нарушив тишину, в которой поезд парил над землей.
Энн с сомнением покачала головой.
– Хироко за Зеленых, – ответила она. – Она первая среди них.
– Хироко придумала ареофанию, – не унимался парень. – Марс для нее на первом месте. Она нам поможет, я знаю. Я встречался с ней. Она сама мне сказала.
