Уже очень давно мне снится один и тот же сон. Я не помню его, проснувшись, но зато отчетливо запоминаю ощущения и отдельные образы, которые не дают мне покоя…
Я помню танец. Страстный, жаркий, пылкий и невозможно чувственный, наполненный движениями вальс.
Мы кружимся под дождем. Соленые капли падают мне на лоб, нос, губы… Они пропитывают мою одежду, а я, сошедший с ума от момента, только прижимаю ее к своему телу, пытаясь слиться в одно целое с ней…
Она двигается слишком грациозно. Слишком соблазнительно. Она сводит меня с ума.
Кто она? Девушка из сна, которая не дает мне покоя.
Я помню ее изящные кисти рук с большим черным перстнем на безымянном пальце. Помню острые, не лишенные красоты ключицы и небольшую ложбинку груди. Помню ее тонкий стан, который обхватывали мои руки чуть ли не полностью. А еще я помню глаза…
Именно глаза я не забуду никогда. В них таится страшная тьма, в которой прячется маленький, почти незаметный огонек любви. Ее глаза… они горят словно пламя. Они обжигали меня даже во сне, заставляли забывать, кто я, и помнить, что есть только она – обладательница этих прелестных, выразительных глаз.
Кажется, во сне я влюблялся в придуманный мною образ. Но я ничего не мог с этим поделать, ведь этот сон мне снился постоянно…
Жизнь – это вечная игра, в которой люди порой сами не знают, какая роль им достанется на этот раз.
Первая вселенная (Земля)
31 декабря. Мы с мамой в ожидании праздника сервируем стол. Мама – жгучая брюнетка от природы, но, увы, уже с виднеющимися седыми волосками. Танцуя и мыча себе под нос знакомую песню, готовит в духовке курицу; я отношу салаты, напитки, сервиз в зал.
– Сына! Никто не стучал?
– Не-ет!
Мама в нетерпении ждала Веронику, ее дочь и мою сестру, и в общем-то я тоже уже чесался от ожидания. Ника приезжала к нам очень редко, как и отец, его я вообще не видел уже года два. Мать с отцом расстались, когда мне было лет шесть, Нике в это время исполнилось десять, и отец забрал ее с собой. Мама, конечно, очень болела по дочери, как и сестра по нам, она приезжала каждые выходные, каникулы, ну а когда ей стукнуло шестнадцать, ее путешествия к нам прекратились. Сейчас она приезжает только тогда, когда ей напоминает об этом мать. Может быть, если бы она жила в одном с нами городе, да даже мире, мы встречались бы чаще.
Прерывая поток моих мыслей, в дверь кто-то постучал.
– Кажется, приехали! – крикнул я маме и направился открывать гостям дверь.
– Же-енька! – вскрикнула Вероника, запрыгивая на меня.
Подхватив сестру на руки, я ее с радостью закружил, подмечая, что девушка немного поправилась и стала весить побольше.
