13 июля 1815 год, Ирландия. Семнадцатилетняя Эмили, как обычно, слонялась без дела, пока её сестра Анна выполняла все обязанности по дому.
В двенадцать лет безжалостно вырвал из их жизней родителей, оставив Анну и её сестру сиротами. С тех пор их воспитанием занималась тётка-сестра отца, женщина суровая и непреклонная, и детство их, увы, не было похоже на сказку. Год назад и её не стало, тогда Анна, словно повзрослевшая в одночасье, приняла на себя бремя главы осиротевшей семьи, взяв в свои руки нити их общей судьбы.
Эмили! – вскрикнула Анна. – Ты снова оставила муку незакрытой, и теперь там жуки.
– Я просто задумалась на секунду, вот и забыла, – весело ответила Эмили.
– Который раз одно и то же, ты ведь понимаешь, что денег очень мало, Эми.
Эмили уже не слушала и помчалась со двора на главную площадь Дублина, которая находилась совсем близко к их дома.
На площади два раза в неделю играли музыканты, именно из-за них Эми и приходила туда, чтобы послушать своего возлюбленного – Томаса. Высокий, грациозный скрипач, его волосы напоминали тёмное насыщенное вино с коричневым отливом. Глаза – ярко-серые, словно драгоценные бриллианты, которые она видела только в книге. В его улыбке было столько тепла и искренности, что она казалась почти осязаемой. Была ещё одна особенность, которую Эмили считала очаровательной – его заикание. Сама же не могла понять, что он нашёл в простой, неприметной, и ничем не выделяющейся девушке.
Два года назад, прогуливаясь на рынке в поисках моркови, Эми, как обычно на своей волне, напевала себе под нос любимую мелодию, ненароком услышанную в одной из забегаловок города, и врезалась в спину женщины.
– Ох, прошу простить меня! Вот, ваш картофель, возьмите, – прощебетала Эми.
– Ничего, бывает, дитя, – ответила горожанка.
– Может быть, вам помочь донести продукты до дома?
– Ну, помоги, помоги, милая, – улыбаясь, ответила женщина.
Они брели до самой окраины города, и по пути Мона, прорвав плотину молчания, начала исповедь о своей жизни. В свои пятьдесят восемь лет она осталась одна, вдовствующей тенью среди некогда ярких воспоминаний. Дети лишь изредка навещали родную мать, а ей так хотелось хотя бы один день душевной близости. Оказывается, она хорошо общалась с покойной матерью девушек, и всячески ей помогала. Эми слушала, вникая в каждое слово, чтобы пересказать всё услышанное сестре и обсудить вдоль и поперёк.
Проводив женщину до дома, та в подарок отдала маленький, но увесистый гребень. Он был украшен россыпью сверкающих камней, похожих на топазы. Эми поблагодарила женщину и пошла домой, напевая всё ту же мелодию. Наступил вечер, солнце зашло за горизонт, и лишь парочка лучиков едва освещала всё вокруг. Пройдя несколько шагов, она услышала жалобный и тихий крик о помощи. Осторожно ступая, чтобы не привлечь внимания, она заглянула в переулок, и увидела силуэт, а рядом с ним лежал дорогой футляр для скрипки. Девушка сорвалась с места, как подкошенная, несясь к истошному вою боли юноши, который лежал в багровой луже, судорожно прижимая к себе скрипку, будто пытаясь прикрыть её от неминуемой гибели, а на его тонкой шее алела вырезанная кровавая улыбка. Недолго думая, Эми достала из своей корзинки с морковью хлопковый платок, и аккуратно перевязав изувеченное место, стала приводить в чувства пострадавшего парня. «На вид ему было около двадцати, должен справиться» – подумала Эмили.
